в конце коридора, появилось ещё пятеро-шестеро.
— Я убью вас всех, мер̀завцы! — сообщил я им. — Ан гар̀д!
Зомби практически не защищались, решив любой ценой добраться до меня. Их беда, не моя.
Короткий укол — холодный металл пронзил левую глазницу блондинки, одетой в чёрное платье с не очень глубоким декольте. Это гарантированная смерть, ведь шпага 18 брюмера не знает сбоев!
Прилив сверхъестественной энергии на долю секунды помутил сознание. Приятно, конечно, чувствовать, что стал на крупицу сильнее, но всё равно странно.
Следующий укол поразил вторую женщину, пожилую, одетую в строгий деловой костюм, в шею. Можно подумать, что мертвецу такая травма сродни укола булавкой в руку, но я знал, что мне нужно, поэтому довёл остриё до шейного отдела позвоночника. Это тоже надёжная и всегда верная смерть. Откуда я это знаю? Понятия не имею! Эти знания, будто бы, всегда были со мной…
Добиваю покалеченного немёртвого рубящим ударом в затылок. Шпага не очень подходит для такого, но больно уж момент подвернулся удачным. Позвоночник противника был повреждён, поэтому я ощутил прилив крупицы могущества. Опасно приятное чувство.
Небольшой завал из трёх тел не сможет остановить семенящих ко мне мертвецов, поэтому я спешу отступить обратно в туалет — встречу их всех в узком проёме.
Бросаю короткий взгляд на Стаса, который лежит ровно так, как и лежал. Это нужно было, чтобы удостовериться в его смерти наверняка. Мало ли.
Первый зомби, спортивного сложения парень в зеленоватом костюме, залитом кровью с ошмётками плоти, сунулся в дверной проём, после чего завалился на спину, потому что его голова была стремительно поражена моей шпагой. Неудобно бить только в голову, ведь это противоречит рефлексам, забитым мне в подкорку, но мастерский фехтовальщик тем и отличается от обычного, что способен гибко адаптироваться к любой боевой ситуации.
Упавшее тело заставило следующего зомби, паренька субтильного телосложения, одетого в джинсы и футболку, скорее всего, это кто-то из техперсонала, упасть на четвереньки. Я не был бы собой, если бы позволил себе упустить такой потрясающий момент для атаки. Шпага пробила белобрысое темечко паренька, а я отступил на полшага, чтобы быть готовым к следующему нападающему.
Остальные слегка запаздывали, но это легко объяснялось тем, кто это был — толстый плешивый мужчина, которому кто-то откусил нос и левое ухо, явно не потрясал человечество мировыми рекордами в спринте, а старушка в твидовом платье, при жизни дышавшая на ладан, вообще удивляет меня такой оперативностью и прытью.
Первый укол был смазан, потому что толстый мужчина неожиданно оступился и начал падать раньше, чем я прогнозировал. Острое лезвие располовинило лысину, но я умею принимать неудачи, предпочитая не рефлексировать, а устранять оплошность. Второй укол пришёлся аккурат в темечко, гарантированно убив супостата.
Старушка, вопреки врождённому в любого человека инстинкту самосохранения, полезла на тушу теперь уже точно мёртвого толстого мужчины, вследствие чего получила свои три дюйма острой стали в череп.
— Вы где там, тр̀усливые шавки?! — крикнул я.
Но зомби не собирались отступаться от попыток достать меня и полезли на завал из тел.
Укол. Укол. Укол. Блестяще.
Сильно поеденные зомби, взрослые мужчины и одна женщина, из-за травм неспособные перемещаться быстро, полегли все, как один.
Из-за столь быстрого убийства такого количества немёртвых, эффект возрастания личного могущества проявился сильнее.
Это и есть безумие? Хотеть убивать, чтобы вновь ощутить это чувство? Может, под психоэмоциональным воздействием имелось в виду именно это?
Не время размышлять об этом. Кругом враги, жаждущие откусить от меня кусочек. Как эти люди, ещё недавно спокойно ожидавшие начала спектакля.
— Глупцы, посмевшие посягать на Импер̀ию… — посетовал я, вытирая шпагу о белое платье последней жертвы, покрытое тёмными брызгами крови. — Мне бы пар̀у пистолетов…
Разумеется, я имею в виду не модель 1813-го года, а современные магазинные пистолеты. Макаров, ТТ или что-то вроде того.
Перебравшись через импровизированную и, можно сказать, самозарождённую баррикаду, я направился к гримёркам.
Зомби, пока что, не видно, поэтому я перемещался свободно, утруждая себя лишь перешагиванием через трупы.
— Чер̀ез скольких я ещё пер̀ешагну? — спросил я себя.
Через многих.
Гримёрка была, всё так же, заперта.
— Лицедеи, откр̀ывайте! — приказным тоном потребовал я.
Тишина в ответ.
— Я тр̀ебую откр̀ыть мне двер̀ь! — начал я злиться.
Они порабощены своим страхом, как я тогда, на сцене. Только император Великой Франц… Тьфу ты! Маска упорно лезет мне в сознание, влияя на мои мысли и подгоняя их под нужный образ.
С этим надо что-то делать, иначе есть риск, что, очень скоро, я просто не смогу выйти из образа, полностью утеряв собственную индивидуальность. Я уже чувствую растущие императорские амбиции, которые прорываются словно откуда-то извне.
В психушке положат в одну палату с Гитлером, Муссолини и собратьями Наполеонами…
— Дима, это ты? — раздался женский голос из гримёрки. — Что с тобой?
— У меня нет вр̀емени вести светские беседы, мадмуазель, — произнёс я. — Кругом вр̀аги Импер̀ии, моих сил не хватит, чтобы удер̀живать их вечно!
— Мы завалили дверь шкафами, поэтому не сможем быстро открыть тебе, — сообщил женский голос.
— Кто ты, милейшая? — спросил я.
— Это Валя, — ответил голос.
— Мне нужен мой телефон, — сказал я. — Полностью откр̀ывать двер̀ь не нужно, но молю тебя, Валентина, пер̀едай мне мой телефон! От этого зависит судьба моей любимой гр̀он-мэр̀!
За дверью началось копошение.
— А где твой телефон? — спросила Валентина.
— Секундочку, миледи, — я услышал топот, доносящийся со стороны входа за кулисы.
Вынув шпагу из ножен, я принял боевую стойку.
— Сука-сука-сука-сука-сука-сука! — тараторил пробежавший мимо Борис, гримёр.
Вслед за ним гналась толпа мертвецов, одетых по-разному, но явно из зрителей.
— Беги в туалет, любезный! — посоветовал я Борису. — Будь спокоен — за тебя постоит Импер̀ия!
Гордо вскинув голову, я вышел вперёд.
— Хр-хр-хр… — хрипели зомби, часто дышащие своими мёртвыми лёгкими.
Не знаю, нужен ли им кислород, но звучало всё это очень пугающе. Даже у меня, прошедшего кровопролитный ночной штурм Тулона, захватило дух.
Зар-р-раза, не было никакого Тулона! И в Москву я не входил! Я даже бывал в Москве всего-то три раза в жизни! Это всё ненастоящие, чужеродные воспоминания, случившиеся с другим человеком!
Мысли отрезвили, но, вопреки моему опасению, я не вышел из образа, а наоборот, ещё лучше проникся им, что словно придало мне дополнительных сил.
— Идите сюда, пр̀оклятые и ущер̀бные! — приглашающе махнул я шпагой. — Живее! У меня нет на вас слишком много вр̀емени!
Зомби не заставили себя ждать, то есть, как шли на меня, так и шли.
— Умр̀и! — пронзил я левую глазницу первого зомби.
Никакой необходимости в финтах и парировании не было, потому что эти
