Азиаты синхронно разинули рты, а их зрачки расширились ещё больше.
- Вы меня не понимаете?… - объяснила я себе причину их ступора.
- Еще как понимаем! – вдруг ответил один из них совершенно без акцента. – Не понимаю другого… Ты из Таджикистана?
- Нет, конечно! – улыбнулась парням. – Местная я.
- Угу, – не поверил второй. – А с нами, тогда как общаешься? Только не говори, что теперь в школах преподают наш язык!
- Н-не-ет! – неуверенно протянула я, а про себя подумала «странные шуточки у них, всё-таки». - Ну, так поможете?
- Конечно, поможем, как не помочь своей землячке, - добродушно улыбнулся рабочий, и его золотые зубы сверкнули в электрическом свете фонаря.
Пока коммунальщики собирали инструмент и шли к подъезду, я вкратце обрисовала ситуацию с потерянным ключом, и что теперь остаётся только сломать замок. Мы подошли к двери подъезда, как, едва не ударив нас, створка распахнулась, выпуская стайку орущих мальчишек.
- Весьма, кстати, - проговорил рабочий, кивая на дверь, - а то пришлось бы долго ждать, пока кто-нибудь не выйдет из подъезда. Дверь с домофоном сломать не так-то просто.
Удивленно обернувшись, я вытаращилась на попутчика. «Весьма», «кстати»… ну и лексикон у этих работяг! Сам Платов позавидовал бы.
Поднявшись на нужный этаж, коммунальщики принялись шумно орудовать инструментами. Соседская дверь тут же приоткрылась, и пенсионерка тётя Зина с интересом уставилась на происходящее.
- Вот, ключи потеряла, – побыстрей прояснила я ситуацию. А то, мало ли что придет в голову старой склочнице.
Тут створка поддалась и с треском открылась наружу.
- Спасибо Вам! – облегченно выдохнула я. - Сейчас сбегаю в комнату и принесу денег.
- Не надо, уж! – добродушно проговорил рабочий. – Мы с соотечественников денег не берем. Так помогаем. Пойдем, Ахмед!
Рабочие подхватили инструменты и пошли к лестнице.
- Подождите! – крикнула я. - Денег не берете, тогда хоть печеньем угоститесь.
Оставив их ждать в прихожей, я пулей понеслась на кухню. Купила курабье в шоколаде накануне – с чаем полакомиться, но теперь решила, что пришедшие на выручку парни заслужили его в большей степени.
- Печенье – это хлеб, – поднял палец свободной руки вверх Ахмед. – А от хлеба нельзя отказываться. Спасибо тебе, добрая девушка!
Соседская пенсионерка, так и стоявшая всё это время на лестничной клетке, перевела удивленный взгляд на меня.
- Вы из Средней Азии, что ли? – поинтересовалась она скрипучим голосом, когда внизу хлопнула закрывающаяся за рабочими дверь.
- С чего вы взяли? – раздраженно проговорила я.
Что за глупые вопросы? И чего это сегодня все считают, что я не местная? Хмыкнув, соседка демонстративно хлопнула дверью. У меня не было времени, да и желания, разбирать странное поведение работяг и пожилой женщины. Первым делом, побежала принять душ и переодеться после длинного, полного приключений дня.
После банных процедур, распаренная и уставшая, я почувствовала новый бунт желудка – ещё бы, ведь кроме батончика, во рту за весь день не было ни крошки. Накрутив объемный тюрбан из голубого полотенца, с надеждой распахнула холодильник и тоскливо уставилась на два яйца да бутылку питьевого йогурта с истекшим сроком годности, сиротливо лежавших на полках. Вздохнув, пожарила глазунью, подхватила йогурт, в качестве десерта, и заварила большую папину кружку черного чая.
Ужинала с аппетитом и рассматривала надпись, алевшую красной нитью вдоль белоснежного бокала с кипятком – «делай, что должно и будь что будет!»
Пожалуй, так и поступлю. Не снимая телефон с зарядки, набрала номер тётки- опекунши. Ведь неизвестно, что меня ждёт в горах. И в том мареве, если найду его конечно. А тётка, маловероятно конечно, но может прийти на последний звонок, или еще хуже – вспомнит, что мне завтра восемнадцать исполняется. Не обнаружит племянницу ни в школе, ни дома – разволнуется…
- Ливочка? Рада тебя слышать, дорогая! – поспешно отозвалась родственница. – Как ты? Что-то случилось?
- Да, нет, всё по-прежнему. Завтра, вот, школу заканчиваю. Вы придете на «Торжественную линейку»? – я старательно молчала о втором празднике.
- О, детка, у меня это совершенно из головы вылетело, не отпросилась с работы. Прости, дорогая, но начальство – лютое, сама понимаешь.
- Да, конечно. Ничего страшного, – придержала я облегченный вздох.
- Ливочка, не обижайся, правда, ну никак…
- Да ладно вам! Всё в порядке, – бодренько так ответила я, скрывая радость. – Целую, до свидания!
- Пока, Ливочка, ты звони, не пропадай.
Подумав, что это, как получится, я нажала отбой. Конечно, с одной стороны неприятно, что тобой даже твоя опекунша не интересуется, не то что остальные, но с другой, это даже к лучшему. Сейчас мне ничего не мешает отправиться на розыски отца. Чего бы это ни стоило, и чтобы не произошло во время поиска!
Раскрутив тюрбан, я тщательно расчесала длинные влажные волосы, подсушила их феном и заплела в тугую косу. Оделась в джинсы, ветровку потеплее, памятуя о горной прохладе, бросила пачку крекеров, упаковку орехов и воду в рюкзак, на первое время. Заряженный мобильный положила в карман рядом с небольшой суммой денег на проезд. Вытащив все включенные электроприборы из розеток, и перекрыв вентили с водой и газом, я прикрыла за собой дверь и вышла из подъезда. Теперь, вернусь сюда или с отцом, или не вернусь вообще! Самое главное сейчас – выкинуть все страхи из головы и бодро идти вперёд. Пока здравый смысл не заставит трусливо вернуться под тёплое домашнее одеяло.
Время перевалило далеко за полночь, на улице не было ни души. Лишь тихо шелестел дождь в молодой листве деревьев, да едва слышно хлюпали мои кроссовки, рассекая лужи на асфальте.
«Получите дождик на последний звонок!» - злорадно подумала я, представив, как края красивых бальных платьев и классических темных мужских брюк станут серыми от грязи и воды. – «Хорошо, что меня не будет на этом бессмысленном фарсе. А Ма-а-аксик, всё равно укатит в Англию. Так тебе, Оксаночка и надо!»
Глава 4
Макс вернулся домой поздно. Отперев дверь своим ключом, и освещая путь смартфоном, он ужом проскользнул к себе. Впрочем, никто его особо не ждал: из гостиной доносились звуки игры в бильярд и пахло дорогим сигарным дымом – отец, после трудового дня отдыхал с друзьями. Мать была слишком занята собой и не баловала сына чрезмерной опекой.
«Мог бы и подольше пообниматься с Оксаной, а может и не только пообниматься…», - с досадой подумалось ему. Зашвырнул рюкзак в кресло с чехлом в виде британского флага и чуть не споткнулся о чемодан – огромная дорожная сумка, наполовину заполненная вещами и одеждой, валялась на чёрно-белом ковре нетронутой уже неделю.
