Что ж, вампиры не имею отражений, и мне это хорошо известно. Теперь я убедился в этом на собственном опыте.
Пришла мысль, что мое знакомство с потусторонним миром началось не так уж плохо: лучше обнаружить, что ты сам есть вампир, чем столкнуться с вампиром где-нибудь на темной улице. На самом деле, конечно же, я так не думал и был далеко не в восторге от осознания себя в шкуре нежити.
Когда я закончил эксперименты с зеркалами, то прошел на кухню, включил чайник и уселся на табурет. Надо было обдумать нынешнее положение, попытаться как-то собраться, сгруппироваться и принять действительность такой, какая она есть.
Во-первых, вампиры существуют. Это ясно с кристальной четкостью. Вампиры —существа мифологические, история которых в сознании общей массы людей началась с момента выхода в свет книги Брэма Стокера «Дракула». Я помнил эту книгу, ведь давным-давно, еще будучи школьником, читал ее. Существовал ли Дракула в действительности — непонятно, но его прототип, некий Влад Цепеш, румынский воевода, отличавшийся особым садизмом, существовал. Впрочем, был ли Дракула на самом деле, или не было его — это неважно. Вампиры есть в независимости от этого.
Во-вторых, если существуют вампиры, то не означает ли сие, что также существуют и все прочие кошмарные монстры: оборотни, черти, демоны всех мастей, лешие и далее по списку? Фактически, само существование вампиров на это не указывает, но где растет один сорняк, там, как правило, растет и другой. Возможно и в свете последних событий —даже вполне вероятно, что и оборотни бродят по ночам, но кто знает, что хуже: быть оборотнем или быть вампиром.
Теперь в-третьих. Конечно, я не единственный в своем роде — меня сделала вампиром та сучка. Встает важный вопрос: сколько всего вампиров? На десять тысяч один? На тысячу? На десяток? Раньше мне даже на ум не приходило пытаться различить в толпе вечерних прохожих упырей, но теперь важно выяснить истинное соотношение людей и вампиров.
В-четвертых, вампир, насколько я знаю, —это, прежде всего, человек, укушенный вампиром и впоследствии скончавшийся. Его хоронят в земле, как это делается обычно, но по прошествии определенного времени он выползает из могилы и начинает творить зло. Меня никто не хоронил, да и чувствую я себя скорее живым, чем мертвым. Даже если я и прошел через стадию реинкарнации, какая разница в этом? Я мыслю, следовательно — существую. Я дышу, хожу, слышу, вижу, хочу чего-то, испытываю эмоции — разве мертвецы на такое способны? Вампиры на самом деле не принадлежат к нежити. Они — нечисть. Но об этом позже.
В-пятых, является ли ситуация, в которой я оказался, обратимой? Другими словами, могу ли я надеяться, что когда-нибудь вновь стану обычным человеком? Этот вопрос заставил меня надолго погрузиться в раздумья. Я пытался вспомнить все, что знал о потустороннем вообще и о вампирах —в частности, но здравых мыслей не приходило.
Пришлось признать, что мои познания о сущности вампиров очень скудны. Я знал, что вампиры боятся солнечного света (в чем опять же на собственном опыте убедился, выходя на улицу), что они питаются кровью людей, ненавидят чеснок, избегают распятий и святой воды, не заходят в церкви. Смертельным для вампиров является серебро и осиновый кол, вбитый в сердце одним ударом (на втором, кажется, они вновь оживают). Такой информации не хватало даже для поверхностного анализа, не говоря уже о более глубоком.
Я вспомнил, что вампиры должны быть завидными долгожителями, и меня это несколько приободрило. Не мудрствуя лукаво, я признал: жить вечно или почти вечно мне хотелось всегда. Пусть идиоты кричат, что вечная жизнь подобна пытке в аду, но я в это не верю. Жить вечно — значит быть равным богам, а боги если и заглядывают в ад, то лишь ради того, чтобы попариться в тамошних банях.
Еще я припомнил, что вампиры должны обладать сверхъестественной силой. Мне не терпелось поскорее узнать, так ли это на самом деле, и я отыскал в кладовке старую выдергу, непонятно как оказавшуюся у меня в квартире. Взявшись за концы выдерги, я поднатужился и попытался ее согнуть. Наверное, я слишком перестарался, потому что металлический инструмент выскочил у меня из рук и впился в стену. Я подошел, долго разглядывал следы своего опыта и был доволен: выдерга прилично вошла в железобетонную стену.
Значит, сила у вампиров действительно есть. Пусть не сверхъестественная, но точно на порядок выше, чем у обычных людей.
Я выпил кружку кофе и стал думать дальше.
Вампиры ведут ночную жизнь. Днем они чувствуют дискомфорт. В этом я, повторюсь, убедился буквально несколько часов назад, когда пытался ступить на тротуар, освещенный солнцем. Именно солнце не давало мне сделать шаг, и только оно скрылось за ближайшими домами, я почувствовал облегчение. Следовательно, чтобы спокойно чувствовать себя днем, надо как-то обезопаситься от прямого воздействия лучей светила. Например, носить очки, которые как раз кстати я приобрел в супермаркете. Футболки и рубашки с короткими рукавами ушли, можно сказать, в прошлое — они слишком сильно открывают руки. Кисти можно скрыть перчатками, на голову надеть шляпу побольше, а кожу лица смазать чем-то вроде театрального грима — и свобода передвижения по городу даже днем станет доступна.
Я думал обо всем этом, сохраняя завидное спокойствие и хладнокровие. Наверное, шок, испытанный мною после ужасного открытия, выбил нервную систему из колеи, и пока еще она не вошла в привычную форму. Я чувствовал, что мне предстоит очень многое узнать и многому научиться, прежде чем стать равным среди равных…
Равным среди равных? Что за абсурд лезет в голову? Разве я действительно желаю превратиться в вампира? В этого кровососа, безжалостного убийцу, упыря и вурдалака? Разве так?
Нет. Я скривился при мысли о том, что мне придется пить человеческую кровь и… убивать. Я определенно не хотел ни убивать кого бы то ни было, ни питаться кровью. Проанализировав свои ощущения, я заключил, что вид крови вызывает у меня тошноту, а никак не голод.
Я не собирался быть вампиром, какую бы силу или бессмертие это ни приносило.
Но можно ли стать человеком? Если вампиризм — это какая-то болезнь, то, скорее всего, можно попытаться найти лекарство от нее. Или отыскать того, кто знает секрет излечения.
Я выпил еще одну чашку кофе и с удивлением посмотрел на улицу: там в полном разгаре была ночь. Мне захотелось прогуляться, но я подавил это желание, справедливо полагая, что прогулки по ночным улицам для человека, едва узнавшего, что он вампир, могут принести некоторые неприятности.
Вероятно, если существуют вампиры, то существуют и те, кто охотится на вампиров. Разные Блэйды и прочие пластилиновые супергерои отпадают — они слишком фантастичны (впрочем, до недавнего времени они были ничуть не фантастичнее самих вампиров). Охотниками могут быть обычные люди, посвященные в совсем необычные тайны и обладающие набором навыков и знаний, чтобы успешно бороться с упырями. Этих типов надо всячески избегать, а по возможности — узнать о них все.
Найдя на столе мобильный телефон, я набрал Макса. Отчего-то захотелось поговорить с человеком, которому всю жизнь доверял.
