что это серьезно.
Неужели мне нечем было заняться, кроме как бесконечно проверять, что там мне написали, если написали? Очевидно нечем. Так что я продолжила свое занятие и решила, что точно приду в себя.
Уже совсем скоро, дайте мне еще пару минут.
IX
Дай я тебя понюхаю, Цыпа. Цыпа, моя Цыпа.
Цыпленочек. Цыпа-озорница. Ты птичка, у которой много имен. Цыпа со мной с самых моих первых дней.
Засыпая, я сжимала в кулаке ее шею. Я не могла заснуть без Цыпы, поэтому у мамы были проблемы в случае, если та исчезала. Ее отсутствие вызывало страшную истерику. Так мне рассказывали позднее и этому вполне можно верить.
Я слышала, как Цыпа после длительных поисков наконец нашлась между батареей и стеной. Эту историю мне рассказывали много нудных раз.
Иногда по воскресеньям к нам в гости приходят нарядные родители папы, и мы садимся за стол. За столом в основном беседуют о том, что мы с братом делали маленькими. Всегда одно и то же. Как я ходила во сне, а папа ловил меня, слонявшуюся по двору. Как Йоона упал, и острый ивовый пенек чуть не продырявил его ладонь, и надо было срочно ехать в поликлинику, где два санитара и один охранник держали его, чтобы врач мог зашить.
Наверное, я не всех мягких друзей представила.
В мою стаю входит еще зеленый икеевский крокодил (утром он всегда на полу и имени у него нет) и сурикат, зовут его, конечно же, Тимон в соответствие с фильмом[9]. Тискаю их. Это очень приятно. Потом бросаю их в ноги кровати, как использованные тряпки.
Йоона выглядит взрослым, но по отношению к мягким игрушкам от меня не отличается. У него свои звери, которых он отправил на ночлег в мою кровать. А сам ушел к другу.
Мой брат – дядя для моих мягких игрушек. А я для его игрушек тетя. Мы много деремся, но это не мешает нам сидеть иногда в моей кровати рядышком вместе с плюшевыми друзьями и слушать, что они говорят нам.
У каждого из них отдельный голос. Свой голос.
Я могу подражать их голосам гораздо лучше Йооны. Йири скрипучий ворчун, а Гав – всем довольный мямля. И все такое. Конечно, у каждого из них свой голос. Они личности. Каждый из них. Они могут дружелюбно беседовать между собой, но для нас с Йооной это иногда тяжело.
X
Я рассказывала уже, как получила сообщение от мужчины, который представился фотографом? Видимо, нет.
Он увидел мои фотографии и был восхищен. Он написал, что видит во мне модель и хотел бы проверить, как я справляюсь перед камерой.
Ага…
Я изучила его профиль в несколько заходов. Светлые волосы. Сбоку короткие, сзади хвостик. Подбородок и щеки обрамляет художественно небрежная, но все же ухоженная щетина.
Он действительно выглядел тем, кем себя объявил. Чуваком, который работает в области моды. Двадцать восемь лет. Зовут Тони. Просто Тони. Ничего больше я о нем не знала. По его мнению, я бы могла работать моделью, если бы только захотела.
Это никогда не было моей мечтой, но дайте-ка подумать…
Я ответила Тони, что не верю, что из меня может выйти модель. Он искренне стал убеждать меня, что я не должна так думать.
Он был из этой сферы и, конечно, соображал где, когда и какое лицо требуется.
Мои лицевые кости были красивыми. Он так написал. Особенными.
Раньше я об этом не думала. Особенно о том, что мое лицо содержит кости или что кости могут быть особенными по чьему-то мнению. По-хорошему особенными.
Тони спросил, какой у меня рост. Когда я написала, что 166 см, он ответил, что это окей.
«Окей» звучало как разочарование.
Надо было встать на цыпочки и сказать, что 172.
Прошло пару дней, от Тони ничего не было слышно, но затем он написал и предложил поснимать меня в студии в Хельсинки. Конечно, он заплатит. Цена будет зависеть от того, как получатся фотографии и будет ли на них спрос, но можно якобы заработать очень хорошо.
Ну, в принципе, как обычно, разъяснил он.
Я не знала. На самом деле не знала, способна ли я. В принципе и на практике.
И все-таки я знала: я этого хочу. Хочу быть моделью. Моделью и дизайнером интерьеров.
Может, я могла бы быть еще писательницей. Могла бы написать мировой бестселлер и летала бы в Париж и Нью-Йорк, и в другие большие города рекламировать его. А когда по книге сняли бы кино, ходила бы на премьере по красной дорожке вместе с режиссером и актерами. С Брэдом Питтом, Дженнифер Лоуренс и другими, которые бы там снялись.
Я похлопала себя по щекам, чтобы вернуться с небес на землю.
Тони был настойчив. Он прислал мне варианты дней и времени, когда в его студии было свободно. Ответила, что не успеваю или что у меня дела, но он всегда назначал новый день.
«Подумай хорошенько», – писал он. – «Соглашайся, – добавлял он».
XI
Кажется, тогда я и поддалась. Я стояла в прихожей перед большим зеркалом и рассматривала свое бледное и узкое лицо, освещенное желтоватым светом потолочной лампы. На нем еще остались следы детской округлости. Оно смотрело на меня в ответ и ждало одобрения.
Я видела главным образом неровности, грязь и синие сосуды под кожей. Маленькие пятнышки от прыщей, которые настырно вылезали на щеках, хотя я мыла кожу специальным средством по утрам и вечерам.
Я сняла рубашку и штаны и бросила их на пол. Мои руки выглядели как два сырых багета. Тонкие и светлые палочки без формы и мышц.
Колени почти сходились вместе, а ступни казались слишком большими, впрочем, как и голени.
Сто шестьдесят шесть сантиметров.
Сорок девять килограмм.
Некоторые ребра выступили острыми дугами, когда я втянула живот. Родинки там и сям. Как будто какая-нибудь ветрянка. На плечах красные полоски от лифчика.
Две маленьких заостренных собачьих мордочки смотрели на меня. Они прикрепились к моему телу как-то вдруг и без предупреждения, хотя, ясное дело, я могла бы ожидать их появления.
Ждать и бояться. Я придавливала их тесным спортивным топом, потому что хотела спрятать их.
У одной девочки из нашего класса были довольно большие сиськи уже в пятом классе, но с другой стороны, такие же были и у парочки толстых мальчиков.
Нужно сказать, что на собственном
