В ответ Стабб удивленно хмыкнул:
— Думаю, они все свободны.
Ну да. Но все они будут заполнены на обратном пути, из-за снизившихся прибылей сахарных плантаций. Теперь мало кто плывет в Вест-Индию, разве что миссионеры-методисты да изредка миловидные гувернантки.
По-видимому, признав свое поражение, Джосс поклонился:
— Добро пожаловать на борт «Афродиты», мисс Тернер. Надеюсь, ваше путешествие будет приятным.
Молодая леди вновь присела в реверансе, затем Стабб повел ее к узкому трапу, ведущему на нижнюю палубу.
Грей проследил, как мисс Тернер спускается в нутро корабля, осознавая, что, к счастью или к несчастью, но это путешествие только что стало гораздо интереснее.
— А где Бейнс? — вдруг спросил Джосс. — С чего это вдруг ты сам сидел на веслах? Он что, появится с каким-то грузом?
— Нет. Я его списал с корабля.
— Списал? Какого черта?
— У него что-то с глазами.
Любого человека, принявшего мисс Тернер за портовую шлюху, можно считать слепцом. Не говоря уж о том, что Грею не нужен был матрос, который имел обыкновение хватать то, что ему не положено. В прошлых плаваниях такая «предприимчивость» только приветствовалась, но не теперь. Отныне «Афродита» — респектабельный торговый корабль.
Джосс стиснул зубы.
— Ты не имел права этого делать. Он член моего экипажа.
— Дело сделано.
— Не могу поверить. Ты на два часа отправляешься на берег по торговым делам и вдруг меняешь опытного матроса на гувернантку.
— И коз. Я купил несколько коз. Их скоро доставят на борт.
— Черт побери, не заговаривай мне зубы! Экипаж и пассажиры — моя забота. Разве не я капитан этого корабля?
— Да, Джосс, ты капитан, но я вкладчик и я не хочу, чтобы Бейнс терся возле моего груза, и уж, коль скоро мне удалось заполучить пассажира, я не собираюсь от него отказываться.
— Если ты думаешь, что я верю, что твой интерес к этой девушке ограничивается несколькими фунтами стерлингов, которые можно с нее получить…
Грей пожал плечами:
— И они нам не помешают.
— Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Молодая леди, без сопровождения… — Он искоса посмотрел на Грея. — Это грозит неприятностями.
— С каких это пор «Афродита» стала бояться неприятностей? Мы давно уже погрузили на этот корабль больше неприятностей, чем груза. — Он со слегка вызывающей небрежностью оперся о идущий вдоль борта поручень. — И вообще, может быть, тебе стоит разобраться со своими неприятностями. Год ведь был тяжелый.
Лицо Джосса стало жестким.
— Прошел год, два месяца и семнадцать дней. У меня было достаточно собственных неприятностей, Грей. И я не ищу новых.
Он замолчал и, отвернувшись, задумчиво уставился на воду.
Проклятие! Грей понимал, что не следовало этого говорить. Просто ему не хватало прежнего, бесшабашного Джосса. Он чертовски скучал по своему брату.
Он очень надеялся, что однажды тот, прежний Джосс, освободившись от тянущей его на дно боли, вновь вынырнет на поверхность. Производя его в капитаны, Грей верил, что так все и будет, но сейчас он вдруг с удивлением понял, что шансы на это несколько уменьшились. Действительно, предстоящее плавание по неспокойному океану было самой меньшей из забот Джосса. В этом первом походе капитану предстоит проявить немалую стойкость, чтобы утвердить свою власть на корабле и подчинить себе пятнадцать членов команды. А самому Грею придется балансировать между новичком-капитаном и просоленными морем пройдохами, которые в прежние времена больше старались урвать себе часть груза, нежели сохранить его. Пожалуй, в такой ситуации была скрыта немалая опасность.
Кроме того, Джосс был обеспокоен, и, вероятно, справедливо, появлением на борту молодой привлекательной леди, чье присутствие вполне может спровоцировать среди команды настоящие петушиные бои.
— Я прослежу за ней, — сказал Грей.
— В этом я не сомневаюсь. А кто проследит за тобой? Прервав несколько затянувшееся молчание, Грей произнес, стараясь придать голосу максимальную убедительность:
— Ради всего святого, Джосс. Она просто гувернантка, строгая, добродетельная, чопорная и скучная.
«Нежная, — подумал он про себя, — изящная, милая и загадочная».
— Ага. Значит, ты готов проводить время с горничными, служанками и вообще с любыми девицами, с удовольствием задирающими свои юбки, но гувернантка — не по твоей части?
— Именно так. Посмотри на меня, дружище. — Грей одернул свой дорогой, ладно сидящий сюртук, разгладил бархатные отвороты, затем немного театральным жестом указал на флаг, лениво колыхавшийся на грот-мачте: — Посмотри на этот корабль. Говорю тебе, мои разгульные деньки закончились. Отныне я достойный и респектабельный человек.
— Сюртук поменять легко, гораздо труднее изменить привычки.
Грей тяжело вздохнул. Он никогда не был образцовым братом и, видит Бог, наверное, уже никогда не будет праведником. Джосс может не верить этому, но он работал как каторжный, чтобы начать это дело. И делал это ради них — ради того, чтобы обеспечить их воссоединившейся семье стабильность и положение в обществе, которого их отец лишился десятилетия назад. Сначала Грей смог уговорить серьезных торговцев вложить в его предприятие тысячи фунтов; потом он смог убедить страховщиков, что ему можно доверять и он сумеет доставить груз по назначению. Все это было ох как не просто.
А теперь его собственный брат не доверяет ему, и это не показалось бы столь обидным, если бы не было заслуженным. Грей потер лицо ладонью и заговорил вновь, на этот раз совершенно серьезным тоном:
— Послушай, Джосс. Я не буду приставать к ней.
— Она красивая.
— Я не буду приставать к ней, — медленно повторил Грей. — Но черт возьми, я думал, что ты вовсе не смотрел на нее.
Джосс задумчиво вглядывался в мелкую рябь воды.
— Я овдовел, Грей. Но не ослеп.
«Нет, не ослеп, — подумал Грей. — Просто… окоченел». Когда Джосс повернулся и увидел, что Грей пристально смотрит на него, он улыбнулся и покачал головой:
— А ты знаешь, она права. У нас обоих его уши.
Грей отпустил поручень и выпрямился, запустив руку в свои растрепанные ветром волосы.
— Вот черт, — пробормотал он. — Когда это случилось?
Джосс поднял брови:
— Случилось что?
Грей повернулся вокруг, оглядел палубу и в полном недоумении даже посмотрел за борт.
— Я потерял эту чертову шляпу.
Джосс хмыкнул, готовый рассмеяться.
— Это не смешно. Я только что купил эту шляпу. Мне она нравилась, и, кроме того, этот бобер обошелся мне очень дорого.
