поравнявшись с его плечом. Наклонилась к уху и тихо прошептала:
— Пусть другой ты в другой реальности знает, что другая я, Мойра, обязательно к нему вернусь.
Она улыбнулась и исчезла за дверью, ведущей в глубину кафе. Юноша залпом допил свой кофе…
Где-то в другом мире волхв Мечеслав, обедающий со своими сокурсниками за дубовым столом, накрытом скатертью-самобранкой, поперхнулся и поспешно глотнул морковного сока.
В голове вдруг прозвучало, насмешливо и в то же время нежно:
«Я обязательно к тебе вернусь»
Сердце угасающей жизни
Первокурсники Школы Созидательной Магии стояли полукругом в глубокой пещере, поросшей кристалликами синего льда. Запах разложения ввинчивался в ноздри даже сквозь респираторы.
Посреди пещеры слабо мерцал тусклым мертвенным светом большой камень, а у его подножия бил ключ — мутно-коричневая вода, от которой шёл тошнотворный пар.
Полковник Черноморов печально фыркнул сквозь маску и рассказал:
— Вы видите перед собой то, что в землях Святогора называют Алатырь-камнем, люди Афольфуса кличут источником Урд, но в действительности это — колыбель созидания и разрушения, сердце жизни. Многие века это место было запечатано от людей, пока однажды тот, чьё имя было стёрто из всех свитков, ибо вовек решено именовать его Чёрным Врагом, не решил использовать сердце в качестве оружия. Здесь началась Великая Война и здесь же она закончилась. Но с тех пор земля осквернена, а у природы нет сил, чтобы возродиться. Пройдут многие века, прежде чем сердце забьётся вновь.
— Это чудовищно, — всхлипнула Мила и протянула руку, словно хотела ободряюще погладить холодный камень.
— Не трогай, — окрикнул её полковник. Девушка поспешно отдёрнула ладонь.
— Сейчас мы ничего не можем сделать, — тем временем продолжил Черноморов. — Я привёл вас сюда лишь для того, чтоб вы увидели, насколько опасна магия в руках неразборчивого в средствах. Посмотрите внимательно — и уходим отсюда.
— Сынок… — как наяву Мечеслав услышал тихий, ласковый голос матери. — Спаси нас…
Кто говорит с ним? Или это ему чудится? Он плохо закрепил респиратор, и теперь туман играет с ним злую шутку?
— Сынок…
И волхв с изумлением понял, что голос исходил… от камня. На тусклых гранях промелькнула тень руки — она лишь поманила его пальцем и исчезла среди безжизненного свечения.
Более не владея собой, не слыша приказов наставника, легонько расталкивая опешивших сотоварищей, Мечеслав вплотную подошёл к камню и прижал руку к холодной грани.
Пещера изменилась: среди холодных льдов проросли диковинные цветы, каких никогда не сыщешь на поверхности, источник наполнился водой, прозрачной, как стекло, а камень светился тёплым и ярким светом, умиротворяющим душу — светом надежды.
Перед камнем стоял человек — Мечеслав не видел его лица, будто-то бы кто-то смыл с него краску. В руках человек держал посох — длинный, лаконичный, увенчанный мерцающим красным камнем.
— Отец, отец! — мальчишка чуть помладше Мечеслава бежит по узкому проходу. — Отец ты…
— Не мешай повелителю! — двое солдат ловят его за плечи и волоком утаскивают прочь из пещеры.
Человек медленно выдыхает и направляет свой посох к сердцу жизни:
— Подчинись моей воле!
Мир обернулся пустотой, где не было ничего, кроме медленно угасающего камня. Потом Мечеслав заметил, что он не один в пустоте: множество людей, молодых, умудрённых годами, в старых одеждах, в защитных костюмах, так же как он клали ладони на кристальные грани. Они молчали, но волхв все равно слышал голоса:
— Пусть левый солдат выстрелит во Врага…
— Пусть сломается посох…
— Пусть…
И Мечеслав отчётливо понял, что ему предлагают изменить прошлое — как давали шанс многим до него. Одна маленькая деталь — и сердце не будет разрушено. Самый простой и вроде бы очевидный способ — убить Чёрного Врага. Но глупо предполагать, что никто не додумался до такого решения. Может, это слишком грубое вмешательство в ткань времени. А может — на его место встанет его друг, брат или сын? К тому же временная петля ведьм научила волхва, что иногда не стоит надеяться на силу. Может, и тут попробовать?
— Я хочу… чтобы мальчик успел сказать отцу то, что он хочет, — мысленно пожелал Мечеслав.
Вновь пещера, освещённая уютным сиянием.
— Отец, отец!
Один из преследующих пацана солдат споткнулся, толкнул своего напарника и оба рухнули на пол.
Мальчик подбежал к отцу и вцепился в полу форменного пиджака:
— Отец, пожалуйста! Маме совсем плохо! Лекари обманули тебя — они ничего не умеют! Только ты сможешь её вылечить! Идём со мной!
И Чёрный Враг медленно погладил сына по голове:
— Конечно идём. Зачем мне весь мир без вас с мамой?
***
Наставник по общей теории созидания, белый маг Черноморов поправил воротник белой робы и медленно прошёлся вдоль ряда учеников.
— Все вы помните, что сегодня к нам для обмена премудростями прибывают воспитанницы Института Ведьмовства и Ворожейства. Мне нужно напоминать, чтобы вы вели себя достойно перед заморскими гостями?
Мечеслав слушал в пол уха — всё его внимание было приковано к двери, в которую уже стали потихоньку просачиваться молодые ведьмочки в туфлях с бантами и пышных платьицах. Он ждал её — девушку, в чьём теле ему пришлось провести несколько дней. И дождался — Мойра вышла предпоследней, подталкиваемая под лопатки все такой же грозной тётушкой.
Из всех однокурсников Мечеслав единственный помнил про сердце угасающей жизни, Великую Войну и туман, среди которого нельзя ходить без защитного костюма. Но в то же время наделся, а в какие-то мгновения даже был по-настоящему уверен — а что, если она тоже помнит?
