Мы стоим. Вокзал. Двадцатый год.
Как-то всё у нас наоборот.
Нам повязкой повязали рот.
Мне цыганка тысячу суёт…
Про прадедов из старых писем…
«Кажется? Или привиделось,
Что на меня ты обиделась?
Кажется мне? Или снится,
Что между нами – граница?..».
«Кажется, или мы были?
В облаке розовом плыли…
Красные, белые, странные…
Стали мы чужестранными…»
«Тебе-то за что –
Десять лет и Тува?
А мне-то за что –
Без тебя Де-Буа?…»
Не та вертушка…
А у меня тебя и не было.
Так, зацепились на бегу.
Пирог засушен.
Мне бы хлеба бы…
Без хлеба, знаешь, не могу.
А у меня тебя похитили.
Я был уверен – сберегу!..
– Никто не знает?
– Нет… Не видели…
Не пожелаю и врагу…
Под Ханкалой вертушка сгинулась.
Ты застонала: «Боже мой!..»
Бог улыбнулся.
Время сдвинулось.
Не та вертушка.
Я – с тобой…
Перекрести, хоть я не верю
Перекрести, хоть я не верю.
Ты всё равно меня сметёшь.
Я закрываю окна, двери…
Но ты сквозь потолок войдешь…
Я уезжаю, запрещаю,
Ломиться в память – ведьма ты!
Я ничего не обещаю.
Всё, я молчу до немоты…
Я проклинаю, заклинаю.
Срываясь, матерюсь, грублю.
Я ничего не понимаю.
Одно я понял: я люблю…
Полёвку нужно постирать
Полёвку нужно постирать –
Лежала долго, пропылилась.
Бутылку нужно бы достать,
Давно под настроенье пилось.
И вспомнить всё, и пережить
Все те свинцовые метели,
Они достать меня хотели,
Но не сумели порешить.
Друзьям бы надо позвонить.
Сказать: спасибо, вы спасали!
Вы мне в беде всегда писали,
Не обрывая дружбы нить.
Но я к тебе… Не довелось
Нам все понять и все усвоить.
Семью нормальную устроить…
Ну, не сложилось. Не пришлось.
Полёвку нужно постирать.
Мне в ней спалось.
Мне в ней ходилось.
Мне умирать в ней приходилось
И, выжив, посылать всех в мать.
Напрасно спрятал её в шкаф.
У памяти свои законы…
Весна, капель, орут вороны.
Прости, прощаю… Я не прав.
Бывает поздно – разошлись,
Бывает – годы разлучили.
Повестки оба получили,
Вот даты просто не сошлись.
Расшибаемся – молчим…
Я с тобой теперь не спорю.
Я с тобой теперь мирюсь.
Окунувшись в наше горе,
Я теперь тебя боюсь.
Я теперь ушел в подполье,
Я теперь старею, друг!
Вместе шли, связало болью
Раны старые нам вдруг.
В память шлёшь теперь приветы,
Говоришь: «Ошибка, бред!..»
Только старые заметы
Нам топор оставил след.
Ошибаются – исправят.
Ушибаемся – кричим.
Но не властвуют, не правят.
Расшибаемся – молчим…
А я тебя, прости, не встретил
А я тебя, прости, не встретил.
А я тебя, прости, прошёл.
Не повернулся, не заметил.
Не повстречался… И ушёл.
А я тебя, прости, не знаю.
А я с тобой был глуп, несмел.
Я по-английски – понимаю,
А вот на русском – не сумел.
Дорог так много, перекрестки…
Судьбу по карте не свести…
Нам врут осины и березки.
Нам много лет. Прощай! Прости!..
Я себя непонимаю
Я себя не понимаю.
Я себя опять корю.
Я лосиху обнимаю.
Фыркает. Но я люблю…
Привела лосят – спасибо
За доверье, я не сдам.
У меня открыты двери.
Хлеба дам. И соли дам.
У меня сегодня праздник –
Юбилей, последний бой.
И приехал я в заказник,
Чтоб побыть с самим собой.
Егерь сел, сдавил мне плечи:
«Не горюй, приходит час…
Мы живем по-человечьи,
Только очень мало нас…»
Я его не упрекаю,
Воевали с ним в аду.
Я ведь чётко понимаю
Из куда в куда иду.
Я не мальчик, на могиле
Напишите: «Жил, как был…»
Чёрт бы с ним. Мы живы были.
Я ведь верил и любил…
Кто придумал Старый год?
Вот и ойкнулось, что было:
В «Одноклассниках»: «Любила…»
Только годы встали в ряд –
Нам уже за шестьдесят,
И вопрос с повестки снят.
Вот и ойкнулось: «Забыли…
Мы с тобою рядом были…»
Только годы не списать,
За плечами строем – рать…
Что тебе о них сказать?..
Вот итожатся года…
В речке новая вода…
Не войти в размытый брод,
Жизнь свернула в поворот.
Кто придумал Старый год?..
Из приветов лето пишется
Из приветов лето пишется:
С юга, с севера – сезон…
Лето бусинками нижется,
Сокращая солнцем сон.
Гром раскатами играет,
Обещает дождь прийти…
И кукушка, привирая,
Чётки лет перебирая,
Прочит век нам впереди…
Век – так век,
Мы постараемся,
Хоть виски нам тронул снег.
Любим, плачем,
