вы никогда не поймете, каково же мне. Даже не пытайтесь убедить меня в том, что завтра всё наладится. Я повторял себе это сам многие месяцы, но как видите, ничего не меняется, — развёл он руками.
— Я чувствовал, — признался детектив, и развернулся лицом к парню, в котором узнавал себя, много лет назад.
— Вы же специально так говорите. Хотите, чтобы я вам поверил?
— О, нет, если бы я хотел, как-то успокоить тебя, то попросил бы её поговорить с тобой, — кивнул он на меня. — Я этого совершенно не умею.
— Тогда, как вы справились с этим?
— До сих пор не справился, — ответил детектив, и снова убрав руки в карманы, посмотрел перед собой, а в голове проносились картинки из его детства и юности, которые он бы хотел навсегда забыть. — Будет ещё сложнее, но помни, что единственный человек, который устанавливает себе рамки — это ты сам.
— Звучит не очень ободряюще, — ответил парень уже более расслабленно.
— Я же сказал, что поддержка других людей не мой конёк. У тебя только два выхода: Слезть с этой крыши, пойти домой, и подумать над тем, что именно ты можешь изменить. Или же сделать шаг вперёд и навсегда быть свободным. Но стоит ли оно того? — закончил детектив свою речь и спустился вниз, направившись к выходу.
— Извините, — окликнул его Марк. — Могу я придти к вам в офис?
— Я не расскажу тебе, как нужно жить. Но умереть ты всегда успеешь, — бросил он ему через плечо, и ушёл, оставив после себя множество вопросов.
Не знаю, как его слова подействовали на этого парня, но на его лице отразилось какое-то просветление, будто часть его душевных ран затянулась. Он поднял голову к небу, по которому плыли облака причудливых форм и глубоко вздохнул.
— Я справлюсь, — сказал он сам себе и вместе со мной покинул эту крышу.
Несколькими часами позже
— Ты всё ещё думаешь про парня, которого мы спасли утром?
— По мне так заметно?
— Мне не требуется хорошо знать человека, чтобы понять, что у него на уме.
— Ну конечно. Простите, что забыла о вашей непревзойдённой способности, — съязвила я, и хотела уйти, но всего лишь фраза от него заставила остаться.
— Прости, — еле слышно сказал он, как будто боясь, что ещё кто-то кроме меня сможет услышать.
Я прямо посмотрела ему в глаза, пытаясь найти в них что-то, что ранее было скрыто.
— На самом деле ты имеешь полное право злиться на меня за то, что я говорил после первых наших общих дел. Но… — он замолчал, обдумывая, как же правильно преподнести мне следующую информацию, и я не торопила его. — Но я ничего не чувствую. С детства ничего не чувствую. Не понимаю, почему люди плачут или смеются. Поэтому, когда я вижу, как ты переживаешь, я просто не…
— Не продолжай, — остановила его я. — Разрешишь задать один вопрос?
— Да, я решил довериться тебе.
— Могу ли я помочь?
— Нет, никто не может. Мои родители обращались к кому только можно, но как видишь, результат нулевой.
— Я спрашивала не об этом. Ты сказал, что решил довериться мне.
— И я не отказываюсь от своих слов.
— Тогда позволь мне помочь.
— Ты зря потратишь время.
— Просто согласись, а будет ли потрачено время впустую или нет, узнаем после, — не отступала девушка.
— Тебе говорили, что ты странная?
— Да, только что, — улыбнулась я. — Ну так что, по рукам?
— Что же ты хочешь взамен?
— Просто стать хорошими коллегами, возможно, даже друзьями.
— Слишком просто, — прищурившись, сказал он.
— Ты же читаешь людей, как открытую книгу, неужели не видишь, что ничего противозаконного я не задумала?
— Иногда мне кажется, что рядом с тобой, во мне что-то начинает меняться. Поэтому, можешь приводить свой план в действие.
— Отлично! — воскликнула она, будто выиграла в лотерею крупную сумму денег.
А где-то глубоко внутри меня словно ожила часть, которая спала столько лет и теперь увидела свет, которым стала она. Это было начало нашего сближения.
Элизабет открыла глаза и посмотрела по сторонам. Ей казалось, что ничего не изменилось, и он также зайдёт с кружкой кофе и скажет: «Так и думал, что найду тебя здесь». Но, увы, в помещение не было никого, кроме неё самой. Впервые в жизни она завидовала Даниэлю. Она всегда называла его так, когда злилась. А теперь, когда их дружбе пришёл конец, решила, что никогда из её уст не прозвучит его настоящее имя. Обычно, такие воспоминания делают только хуже, но на неё они подействовали, как отрезвляющий удар. С этого момента она решила, что больше никогда не вспомнит об этом человеке. Встав и гордо расправив плечи, девушка намеревалась вернуться обратно в кабинет и игнорировать всё и всех, кто хоть как-то станет напоминать о нём. Дверь открылась с лёгким скрипом, оповещая о новом посетители.
— Так и думал, что найду тебя здесь, — сказал голос, который я узнаю из тысячи, и который меньше всего хотела бы сейчас слышать. Вот так в одночасье и рушатся все планы, которые ты строишь, поэтому лучше ничего не загадывать наперёд.
— Ты разве вчера не всё сказал, Даниэль? — ядовито подчёркиваю я его имя.
— Я думал кое о чём всю ночь.
— Мне не интересно, — отвечаю я, и, задевая его плечом, выхожу на лестничную клетку. Он моментально оказывается передо мной, закрывая путь к отступлению.
— Ты забыла про это? — спрашивает он, разворачивая у меня перед лицом лист бумаги.
— Это же… — удивлённо и резко восклицаю я, и пытаюсь забрать у него документ.
— Давай поговорим, — просит он, складывая его, и убирая в задний карман брюк.
— Что тебе нужно? — Испепеляю я его взглядом.
— Для начала присядем. — Приглашающем жестом указывает он туда, где ещё пару минут назад я сидела, и понимаю, что мне ничего не остаётся, как принять его правила.
Глава 4
Я села обратно в кресло, положила ногу на ногу и скрестила руки на груди. Поза, когда человек хочет отстраниться от людей, от возникшей темы разговора, так сказать защитная реакция, которая возникает непреднамеренно. Но перед ним, как бы мне не хотелось что-то скрыть, не получилось бы. Он словно обладал рентгеновским зрением, и за версту чувствовал твою ложь. Однако, меня это вовсе не пугало, потому что всё, что можно было, он уже считал с меня, ведь я была, как открытая книга. Да, не самое лучшее качество для того, кто работает в полиции, но пока оно мне не мешало раскрывать разного вида преступления и спасать людей, я с
