выйдет. И денег твоих не возьму.
— Как же, ты и сам с умом. Только вот умом да гордостью сыт не будешь. Ты парень молодой, справный, хозяйство себе заведёшь, телят купишь, али коней.
— Мне дом этот дорог. Отцово наследство.
— Так а я об чём? Пора и о своём наследии подумать, какого добра нажил? Что детям своим оставишь?
— Слушай, Эд, ищи другое место под мельницу, а этой избой торговать не стану.
— Да ты не серчай, я ж по справедливости хочу. Сотню золотых тебе отсыплю. На них знаешь, какое подворье можно отгрохать — любо дорого!
— Мне и тут хорошо
— Две сотни бери. И хату новую тебе срубим, аккурат возле Дубравы, всё к озеру ближе будет.
— Говорю ж, не перееду.
— Забирай двести пятьдесят.
— Завязывай, Эд!
— То ж можно полста лет прожить и забот не знать, каждый день в трактире пенным угощаться, да не одним!
— Ну не продам я дом!
— Четыреста?
— Да не в деньгах тут дело!
— Деньги мои не нужны? Тогда чего же ты хочешь?
— Ничего мне от тебя не надо! — вконец разозлился Йомен и, с досады метнув молоток под стол, повернулся спиной и направился к двери. Он был уже на пороге, когда вслед ему заскрипел вкрадчивый голос:
— Знаешь, а я тут долго подбирал жениха для Анны.
Будто вдаренный обухом топора по голове, Йомен прирос к полу и, медленно развернувшись, уставился на Старого Эда.
— Ты стал бы ей отличным мужем.
— Она никогда не согласится, — хрипло просипел Йомен, сглатывая слюну.
— Уважит традиции предков. Слово отца — закон.
— Не могу же я тащить её замуж насильно!
— Да? А по мне так пусть хоть заупирается, перечить всё равно не посмеет.
— Не стану я так.
— Ну, как знаешь.
— Да она же возненавидит меня за это! — вырвалась у Йомена отчаянная мольба.
— Да пусть ненавидит, сколько хочет — зато будет полностью твоей. Ты ведь этого так хочешь?
Хитрый взгляд Эда, казалось, прожигал его насквозь, проникая в самые сокровенные уголки сердца. «Он знает», — пронеслось в голове у Йомена. «Да все уже знают», — тут же поправил он себя. В глубине души он был готов поклясться, что это его самое сокровенное желание, единственное, чего он жаждет получить, то самое, что он загадал чаровнице в гроте.
— Я не тороплю, ты подумай, — милостиво замурлыкал Эд и, неспешно прошаркав мимо Йомена, вышел вон.
Глава 8. Ультиматум
На следующий день в самый разгар трудового дня Йомен отворил калитку трактира. Промаявшись всю ночь в раздумьях, он так и не смог одолеть душившие его муки выбора того, что было так желанно, но так неправильно. Какой-то тонкий пищащий голосок подзуживал ему прямо в висок, пульсируя при каждом ударе сердца: «Что если её сосватает Филипп? Его отец отвалит полдюжины мешков с золотом, лишь бы породниться с семьей старосты. А чем ответить ему, Йомену?» Хмурое решение пришло лишь с рассветом. «Пусть так, чем упустить её навсегда!» — мрачно подумал он.
Запыхавшись, Анна влетела в комнату, на ходу кивнув отцу:
— Петро сказал, что ты ищешь меня! — и только тут заметила стоявшего в углу Йомена.
— О! — растерянно бросила она в его сторону, всё еще не понимая, в чём дело. Необычно опрятный, он был одет в свою новую нарядную рубаху и, едва завидев её, подался навстречу, не сводя с её лица своих чёрных глаз, словно молящих о чём-то. Сбитая с толку, она перевела вопросительный взгляд на отца. Тот ухмыльнулся:
— Вот, сватать тебя пришёл. А что, молодец что надо.
Ошеломленная Анна только и успела открыть рот.
— Так вот, парень толковый, правильный, работящий. Грехов за ним не водится. Так что выбирай дату, да только чтоб до ярмарки успеть, а то там уж дел невпроворот будет, с этой кутерьмой закрутит-завертит.
— Да я не пойду за него! — обретя голос, возмутилась Анна.
— Ну, своё родительское благословение я уже дал, стало быть, дело решённое. Теперь только с числом определиться.
— Но я не хочу замуж! — вновь протянула она.
— Слово моё отцовское для тебя что кремень. Просватана, так пойдёшь.
— Отец!
— И слышать не желаю. Так что, свадьбу справлять будем, али в управе отметитесь?
— Да не буду я с ним! Не хочу и не выйду!
— Выйдешь, коли придётся.
— Но ты ж говорил мне самой суженого присматривать, ты обещал дать мне выбор.
— Обещал — сдержу. Выбирай день.
— Ты ж божился не давить на меня!
— А на кой тебе этот выбор? Вот жених, всем хорош!
Переведя взгляд на Йомена, на лице которого хрупкая надежда сменилась проступившим отчаянием, Анна почувствовала, как изнутри в ней поднимается клокочущий комок. Как он мог? Условиться с отцом за её спиной! Исподтишка, не оставив ей голоса! Он даже не спросил её саму!
— Не пойду я за тебя, — резко отчеканила она, ошпаривая его обжигающей смесью ненависти и презрения.
— Ну, полно лясы точить, работа стоит. Дело сделано, значится, через неделю под венец.
Не желая слушать его дальнейшие тирады, Анна, вся кипя от возмущения, вихрем скатилась с крыльца.
Йомен шумно выдохнул.
— Ты не переживай, в управу явится, как миленькая, деваться-то ей некуда. Только поостынет малёк. А мы с тобой ещё насчёт мельницы потолкуем.
Глава 9. Управа
Они ждали уже полчаса, бесцельно уставившись на залитый ярким светом двор. Коротая время под окнами управы, Йомен ощущал, как с каждым ударом сердца внутри что-то сжимается. Костяшки пальцев на его накрепко сжатых кулака побелели, но он не чувствовал боли.
— Не волнуйся ты так, девицы вечно опаздывают, — грубый голос Петро, довольно щурившегося на месяц и машущего веточкой цветущего жасмина, вырвал его из забытья.
— Явится, — согласился Эд. — Не посмеет меня ослушаться, я ж ей…
Тут из-за угла вылетела запыхавшаяся Маришка:
— Простите, что опоздали. Босоножка куда-то запропастилась, а потом тесьма на шнуровке лопнула, пришлось срочно пришивать, да я не особо умею…
Не слушая её болтовню, Йомен рванул вперёд и увидел Анну. Она не стала надевать наряд невесты и стояла перед ним в коротеньком летнем сарафане, отделанном по краям кружевными оборками. Почти безупречная белизна ткани подчёркивала загорелые плечи, а нижние оборки на подоле трепал лёгкий ветерок, игриво обнажая скрытую стройность ног. Вместо распущенных по плечам локонов, она собрала отливающие в сиянии Полуденного Месяца золотом пряди в высокий хвост, для нарядности обмотав его алой лентой, а её шею затейливо перехватывала тонкая нитка бус, спускавшаяся глубоко вниз к притягивавшему взгляд треугольному вырезу.
Удостоив
