мучить. Потому как страданиями нашими питаются.
Маша тоже ощутила сверлящую головную боль.
– У вас есть аспирин?
Хозяйка насторожилась.
– Значит, они и тебе в голову пролезли.
– Да кто они?
– Мертвяки, привидения. Мозг жрут.
Маша ощутила дикий ужас. Нужно бежать из этого дома и от этой ненормальной старухи. Она вернулась в комнату, быстро переоделась. Попыталась дозвониться родителям. Но сколько не набирала номер отца, потом матери, телефон молчал. На улице от яркого света стали слезиться глаз, голова заболела ещё сильнее. Перед глазами появились чёрные точки, похожие на пляшущий рой мошкары. Маша с трудом добрела до института, еле-еле поднялась по лестнице к кафедре математики.
– Маша, что случилось? Ты ужасно выглядишь – раздался голос Серафима.
Она не заметила, как он подошёл. И вряд ли кого-то могла видеть: мошки почти слились в сплошную черноту, заслоняя дневной свет.
– Помоги. Мне очень плохо. Голова, как в огне. И я не могу дозвониться родителям. – Маша протянула ему телефон.
Он взял из её руки кусок мыла.
– Это шутка? Ты по нему пыталась дозвониться?
– Какие шутки. Они не отвечают, – еле слышно прошептала Маша. От невыносимой боли появилась сильная слабость. Уже теряя сознание, сквозь мельтешение тёмных точек она заметила в коридоре чудовищных размеров жабу.
– Они и сюда добрались.
***
Маша открыла глаза, приподняла голову. С минуту пыталась осознать, где она находится. Вид маленькой белой комнаты с единственной кроватью, тумбочкой, журнальным столиком и твёрдым даже на вид креслом ничего ей не говорил. Отворилась дверь. В комнату заглянула мать. Увидев, что дочь пришла в себя, она обрадовалась и громко позвала:
– Юра, Машенька проснулась!
Елена Петровна, бросившись к дочери, стала осыпать поцелуями её лицо.
– Боже, как ты напугала нас. Твои друзья сообщили, что «Скорая» забрала тебя из института в бессознательном состоянии. Мы сразу бросились в Спаск.
Бледное лицо Маши осветила слабая улыбка.
– Выходит, Серафим дозвонился до вас. Мама, у меня так болела голова, так болела. Врачи сказали, что со мной?
Юрий Иванович появился в палате дочери с большим букетом жёлтых хризантем.
– Моя малышка, я твои любимые цветы принёс.
Маша только сейчас заметила осунувшиеся лица родителей. На широком подоконнике увидела стоящие в вазе увядшие хризантемы.
Отец нагнулся, чмокнул дочь в щёку.
– Сейчас заменим букетик, поставим свежий.
– Сколько же дней я здесь?
– Десять, – в глазах отца появился влажный блеск.
– Ничего себе, – удивилась Маша. – Я что заболела?
– Да. Ты заразилась на квартире Варвары Семёновны микроскопическими червячками-лямблиями. Старушка тоже в больнице. К сожалению, они успели проникнуть в мозг, поэтому ты мучилась от головной боли и впала в кому. Мы так переживали, пока врачи искали причину твоей болезни.
– Так это из-за червяков мне мерещилась всякая дрянь? А я думала: схожу с ума.
– Доктор подтвердил: лямблии могут вызвать галлюцинации. Варваре Семёновне придётся долго лечиться, она и сейчас ещё не в себе, – отец присел на кровать, и, предваряя вопрос дочери, добавил: – не волнуйся с тобой всё в порядке. Микроскопических гадов в организме убили, больше они не смогут тебе вредить.
– Папа, ты не представляешь, что я видела. Ко мне призрак Светы Насоновой являлся, требовал на тот свет передать её тетрадь со стихами. А ещё ящер приползал. Жуть просто. Только сейчас я сообразила: такого монстра в фильме показывали. Он так реально выглядел, словно настоящий.
– Доктор предположил: больной видения от яви не отличает. Лишь иногда способен подвергнуть анализу свои галлюцинации. Бабулька-то давно заразилась, но смотри, сколько времени продержалась, даже ухитрилась как-то с этим жить.
Маша смущённо глянула на родителей.
– А ребята не подхватили заразу?
Елена Петровна бросила быстрый взгляд на мужа. Тот понимающе улыбнулся.
– Ты больше о парнишке волнуешься? Он тебя почти каждый вечер проведывал.
Пунцовые щёки Маши ответили сами за себя.
– Не переживай, он здоров. – Юрий Иванович посмотрел сначала на дочь, потом в окно. – Он и сейчас в больничном сквере на лавочке дежурит. Сообщить ему, что ты пришла в себя?
Маша, в душе ругая себя за несдержанность, кивнула.
Елена Петровна погладила дочь по голове, как маленькую.
– Отдыхай, а мы с папой пойдём, вкусненького тебе купим. Да, кстати, мы другую квартиру подыскали, уже и вещи твои перевезли.
Маша обрадовалась: уж очень не хотелось возвращаться в злополучный дом бабы Вари. Она еле дождалась, когда за родителями захлопнется дверь и осторожно спустила ноги с кровати. Маша уже заприметила овальный круг зеркала над умывальником, ей не терпелось привести себя в порядок до появления Серафима. С некоторой опаской она покосилась в зеркальную гладь – ничего. Умывшись и смочив пальцы, как смогла уложила спутанные волосы. Скрипнула дверь, в приоткрытую щель просунулась взлохмаченная голова Серафима.
– К тебе можно?
– Да, – прошептала обрадованная Маша, с трудом сдерживая улыбку.
Серафим протянул ей тетрадку.
– В бреду ты просила принести тетрадку в клеточку. Вероятно, для тебя это очень важно.
Маша насторожилась, заметив прямо над его плечом прозрачное лицо Светы. Вздрогнув всем телом, присмотрелась лучше – нет почудилось.
– Не очень, но всё равно спасибо.
