подробностях.
— Не обижайся, Русалочка, — подходит ко мне новенький, но я не поднимаю на него глаз. Потом вдруг осознаю, что сейчас узнала чрезвычайно важную информацию о Хромове, и останавливаюсь посреди коридора.
— Твоя мама — учитель. Ну или же преподаватель, — твёрдо начинаю я. — Это и есть твоя «большу-ущая» тайна, — нарочно тяну я слова и гордо закидываю голову, будто я Юлий Цезарь.
— Моя мама — учитель начальных классов в другой школе, — смеясь, отвечает мне Хромов. — И в этом нет никакого секрета. Ты ошиблась, Русалочка. Это далеко не главная моя тайна. Но у тебя ещё есть шансы. Я сегодня добрый, — наклоняется к моему лицу новенький, но я отскакиваю от Хромова как от огня.
— Ты ужасен, — выдавливаю я из себя и, оставляя новенького одного, спешу в класс.
Глава 4
Диомид
Уроки заканчиваются. Первый день в школе вызывает у меня массу новых эмоций. Я даже не знаю, как стоит реагировать на происходящее. Особенно на ту неприязнь, которую выказывает по отношению ко мне… Эля. Что ж, ничего. У меня уже есть план. И я ни за что не отступлю от него.
Ведь всё только начинается.
Несмотря на жгучее желание как можно быстрее осуществить задуманное мною, я понимаю, что надо действовать в точности с намеченной схемой. Поэтому после шестого урока я без труда нахожу кабинет музыки на первом этаже и, долго не церемонясь, захожу туда.
К моему великому счастью, Эля сидит в гордом одиночестве. Перед ней лежат какие-то листики, вероятно, с текстами песен. Учителя музыки не видно. Что ж, отлично. Приступим.
— Чем занимаешься, Русалочка? — спрашиваю я девушку, которая даже не заметила, как я вошёл в кабинет.
Эля испуганно отрывает голубые глаза от бумаги.
— Ты что здесь делаешь? — восклицает она.
— Как что? — пожимаю я плечами. — Знакомлюсь с нашими учителями, или мне кто-то это запретил?
Лицо Русалочки приобретает растерянное выражение. Ну ещё бы: ведь Эля не может мне ничего возразить. Я новенький, а у новеньких, как известно, свои привилегии.
— Как успехи с разгадыванием тайны? — спрашиваю я Элю и сажусь рядом с ней, но та резко вскакивает и уходит в самый дальний угол кабинета.
— Ты меня слышишь или нет? — говорю я, когда Эля ни единым словечком не реагирует на мой вопрос.
— Не глухая, — угрюмо буркает себе под нос Русалочка и отворачивается. Я смеюсь. Она такая забавная. И повадки всё те же…
— Почему ты такая недовольная? Я что-то не так сделал? — обрывая собственные мысли, спрашиваю я Элю и подхожу к ней.
— Ты всё делаешь не так! — кричит она и поворачивается ко мне. — Что ты вообще за человек?
— Обычный, — усмехаюсь я. — Ни больше, ни меньше.
— Ага, конечно, — передразнивает меня Эля и идёт обратно к парте, где разложены листки. Садится и, обхватив голову руками, начинает делать вид, что читает текст. Я смотрю на Русалочку со спины. Какая она всё-таки милая, несмотря на её «выкидоны». Хочет казаться крутой, а на деле такая… беззащитная.
— Кстати, ты не ответила на мой вопрос, — начинаю я, вновь приближаясь к Элиной парте. — У тебя есть принц?
Эля поднимает на меня глаза; они сверкают неподдельной злостью.
— Есть! — кричит она так, что её голос на мгновение оглушает меня. — Ещё вопросы?
Почему-то чувствую, что сердце будто иголкой укололи. Как странно. Призываю себя отбросить это ощущение и, ухмыльнувшись, продолжаю пытать Русалочку:
— Одноклассник?
— Не твоё дело!
— Да ладно тебе, чего стесняешься? Я никому не расскажу, — тихо добавляю я, наклоняясь к самому лицу Эли, как вдруг дверь хлопает и в кабинет заходит женщина в клетчатом синем платье.
— Здрасьте, — здороваюсь я, должно полагать, с «музычкой».
— Здравствуй, — отзывается учительница. — Ты новенький?
— Да, а откуда вы знаете? — удивляюсь я.
— В учительской о тебе говорили. Де… Дио…
— Диомид, — перебиваю я женщину, боясь своего «краткого» имени, будто оно проклятое.
— Хорошо, меня зовут Софья Николаевна. Тебе выдали учебник по мировой художественной культуре?
— Да, — отвечаю я.
— Замечательно. Рада с тобой познакомиться.
— Я тоже, — говорю я и вдруг вываливаю то, что совсем уж не ожидаю от себя услышать: — А можно я послушаю, как поёт Эля?
«Музычка» смотрит на меня как-то неопределённо. Русалочка же в этот момент, кажется, хочет меня растерзать.
— Отчего же нет, оставайся, — говорит учительница, и теперь Русалочка готова растерзать ещё и её.
Дабы не нервировать Элю, сажусь на последнюю парту. Подперев щёку кулаком, наблюдаю за девушкой. Она… волнуется? «Музычка» включает минусовку песни, и после небольшого проигрыша Эля начинает петь…
Из моих глаз выступают слёзы. Как же, чёрт возьми, красиво она поёт… Я бы, наверное, жизнь отдал за то, чтобы слышать этот голос вечно… Но такого не будет. Ибо моя цель совершенно другая.
Под наплывом чувств я не дожидаюсь конца песни и, махнув «музычке» рукой на прощание, выхожу из кабинета. Схватив куртку, выбегаю на улицу и втягиваю в себя холодный ноябрьский воздух. Вытираю с щёк выкатившиеся из глаз слёзы и, не застегнув куртку, убегаю из этой школы, в которой я никак не ожидал встретиться со своим прошлым.
Глава 5
Эля
Утро следующего дня у меня не задаётся сразу. Я едва не опаздываю на урок биологии, которую у нас ведёт не менее своенравная, чем физрук, женщина лет пятидесяти пяти. Светлана Михайловна — довольно требовательная учительница. От неё поблажек можно не ждать. Хотя меня, в принципе, биологичка устраивает. По крайней мере, на её уроках всегда всё справедливо. Она не «натягивает» оценки, но и не занижает их тому, кто, в силу каких-то обстоятельств, несколько плохо ориентируется в материале, хотя до этого показывал хорошие результаты. Ребята недолюбливают Светлану Михайловну. Многим из них биология «не даётся», особенно задачи по генетике и прочая, как выражаются одноклассники, «мура».
Несмотря на опоздание, отмечаю про себя, что новенький ещё не пришёл. По его поведению с уверенностью можно заявить, что он — отсталая личность и прогульщик. Однако на деле получается так, что Хромов — чуть ли не отличник. Вот же бред!
Одноклассники затихают, когда в кабинет заходит Светлана Михайловна. Поздоровавшись с нами, биологичка направляется в лаборантскую за учебником и прочей учительской атрибутикой. Пока Назарова возится там, в кабинет спокойным размеренным шагом заходит новенький. Никого не поприветствовав, он садится позади меня.
— Доброе утро, Русалочка, — обращается он ко мне негромко. Я не поворачиваюсь. После вчерашнего я зла на новенького как чёрт. Так опозориться перед директрисой! Ужас просто! Я весь день была сама
