огромной каске с огромной бляхой на ремне, ворвавшийся в наш дом ночью в поиске партизан. Как только фашистов изгнали из города, бабушка тайком понесла меня крестить. Я отчаянно орал, когда меня посадили в купель. Так наши дедушки-бабушки пытались нас защитить.
Наконец, в Кролевце появились советские бойцы. Они зашли в наш двор откуда-то из сада. Кто-то гладил меня по голове, плакал и подарил пилотку, которую я носил до восьми лет.
Послевоенные годы ему запомнились всеобщей бедностью и равенством. Дети секретаря обкома партии и дети рабочих – все голодные. В школьных классах лишь 30 % полных семей. А учились все здорово, понимая, что из этой нищеты, плена малых городов, не имеющих промышленности, можно вырваться, только получив высшее образование. В технические вузы конкурс 12–15 человек на место был нормой.
– Рассказывают, в юном возрасте вы пытались записаться во взрослую библиотеку…
– Да, мне сначала отказали, а увидев настойчивость, библиотекари уступили: «Стихотворение выучишь – запишем».
Я отбарабанил его по-пионерски здорово и получил право читать взрослые книги.
Когда его собственная дочь подрастала, он показал ей аттестат за девятилетку. Наташа, глядя на папины пятёрки, заплакала: «Ты издеваешься?»
Чертыхнулся – и в команде
– В послевоенное время героями мальчишек были военные, с них брали пример, ими гордились. Вы поэтому выбрали профессию оборонщика?
– Хотел быть моряком-подводником, но не прошёл по состоянию здоровья. Чертыхнулся и стал оружейником, поступив в Тульский механический институт – лучший оборонный вуз. Через двадцать пять лет, работая в Бийске, я всё же побывал на подводной лодке – в статусе члена государственной комиссии по приёмке вооружения. Принимал самую крупную ракету для подводных лодок.
– Не посетовали на злодейку-судьбу?
– К тому времени я уже был лауреатом Ленинской премии СССР за участие в создании ракеты. Так чего жалеть-то?
На Алтае, в Бийске, строился ракетный центр. После института Макаровец начинал там трудовую деятельность инженером, стал заместителем генерального директора по опытно-конструкторским вопросам. Работал над созданием зарядов твёрдого топлива к ракетным двигателям межконтинентальных баллистических ракет. Вот за эти разработки и получил Ленинскую премию СССР. Тогда же ему предложили возглавить тульский «СПЛАВ».
– Генеральный директор предприятия Владимир Николаевич Рогожин уходил на пенсию. Я стал четвёртым генеральным директором «СПЛАВа». И очень благодарен нашему коллективу – он меня воспринял. Да и я не пошёл по модному пути: приехал человек – привёз с собой команду. Возможность такая была, но я учитывал, что здесь работали первоклассные специалисты – они сами могли быть директорами, и нашёл с ними общий язык. «СПЛАВ» – это очень дружный коллектив.
Он умеет ценить талантливых людей, а они отвечают ему взаимностью. Возглавив предприятие, сразу начал строить жильё, в очереди на получение которого стояла треть сплавовцев. Первый молодёжный жилой комплекс в Туле появился именно благодаря ему, а очередь за несколько лет сократилась с нескольких сотен до 100 человек. И сегодня он опять думает над возобновлением строительства жилья.
За прошедшие годы многие его подчинённые стали лауреатами престижных премий. Он сам представлял их работы в комитете по Ленинским премиям. Геннадий Денежкин, его первый заместитель, стал Героем Соцтруда раньше Макаровца.
Несмотря на то что был много моложе, Николай Александрович подружился с директорами других оборонных предприятий Тулы. Их объединили трудности девяностых, когда не было госзаказов, когда оборонка переживала тяжелейшие времена. Командой они ездили к вице-премьеру правительства Егору Гайдару, к премьер-министру Виктору Черномырдину и были весьма шумливыми, отстаивая свои идеи. Макаровец и сегодня слова о «СПЛАВе» не скажет без добрых слов в адрес коллег.
Время лёгким не бывает
– Самое тяжёлое время, выпавшее на долю оборонщиков, – перестройка?
– В своё время Никита Хрущёв в очень жёсткое положение поставил тульскую оборонку, преувеличив роль ракетной техники.
КБП специализировалось на стрелковом вооружении. Это и автоматические пушки, и пистолеты. Наше предприятие производило гильзы, разрабатывало новые технологии. Мы все тогда практически потеряли заказы.
Надо отдать дань старшему поколению руководителей оборонной промышленности Тулы: Аркадию Шипунову, Александру Ганичеву, Василию Грязеву. Они срочно осваивали малую ракетную технику и системы управления. КБП рвануло вперёд и создало противотанковые ракеты.
«СПЛАВ» принял отчаянно смелое решение и выиграл конкурс на создание реактивных систем залпового огня, в результате чего появился «Град».
– Значит, нет худа без добра?
– С одной стороны, решение Хрущёва заставило мобилизоваться тульскую оборонку, с другой – затянуло развитие российской артиллерии. Мы до сих пор многое навёрстываем.
Брежнев уделял внимание оборонке, но страна ползла вниз по производительности труда. Мы и сейчас по этому показателю отстаем, мало производим финальной продукции машиностроения, идущей на экспорт. Не по вине Брежнева, но у нас пропало станкостроение, что тоже нанесло существенный удар по оборонным предприятиям.
Фото: Светлана ТАТАРНИКОВА
Из личного архива/ Николай Макаровец
Борис Ельцин… Это период необузданного развития капитализма, когда основной замысел развития страны оказался забыт. А он был в торговле нефтью и газом и в отчислениях части полученных средств на развитие промышленности. Нефтью, газом торговали, а деньги ушли в сторону.
В 2000 году я был доверенным лицом Путина, когда он впервые пошёл на президентские выборы. Государство оказалось откровенно слабым, положение – почти катастрофическим.
Как деньги выбить
– А зачем вы стали доверенным лицом Путина?
– Я и сейчас им являюсь. За год до выборов мы выполнили сложнейший внеплановый заказ Министерства обороны. Денег у министерства не было, но нас попросили помочь, и ряд предприятий из Бийска, Новосибирска, Челябинска, Тулы выполнили его на свои деньги. Зима, дикий мороз в Бийске, огромный завод. Люди устанавливали тент из полиэтилена, пускали туда теплый воздух, снимали телогрейки и руками разбирали и собирали взрыватели. Всё сделали, а в министерстве мне говорят: «Николай Александрович, а денег-то нет». – «Как нет, когда вот работали в таких тяжёлых условиях, а «СПЛАВ» взял кредиты, чтобы помочь смежникам?»
В принципе тогда предприятие можно было разорить. Я поехал к вице-председателю правительства Илье Клебанову. Он при мне звонит министру финансов Алексею Кудрину. Кудрин: «Денег нет, пусть он отстанет». Клебанов: «Ты не знаешь этого директора». И выдаёт мне тайну: «Путин едет в Нижний Новгород в качестве кандидата в президенты. Я тебе там дам слово».
Фото: Светлана ТАТАРНИКОВА
Я жёстко подготовился. За неделю собрал подписи губернаторов всех регионов, чьи предприятия
