покосилась, а вскопать некому — сама не могу из-за радикулита, — объяснила женщина причину своего обращения к незнакомому мужчине. — Если вам, конечно, не трудно.
Шорин колебался лишь секунду, после чего направился к просительнице.
Одного взгляда ему хватило, чтобы оценить ситуацию — небольшая двухместная скамья, вкопанная в землю, слегка перекосилась на одну сторону из-за проседания грунта. Взяв у женщины лопату, Шорин минут пять повозился со скамьёй, после чего она обрела прежний вид.
Всё время, пока он работал, женщина стояла рядом, заслонив собой памятник, и молча взирала на происходящее. А когда работа была закончена, она присела на скамью — отдохнуть, а заодно и убедиться в качестве работы.
— Спасибо вам большое, — поблагодарила женщина Шорина, когда тот прислонил лопату к ограде. — От меня и моего брата.
— Какого брата? — удивился Иван.
— Того самого, что покоится под этой могильной плитой.
И женщина кивнула в сторону памятника, которую украшала фотография мужчины. Взглянув на фото, Шорин внезапно поймал себя на мысли, что это лицо ему, вроде бы, знакомо. Желая развеять свои сомнения, он сделал шаг вперёд, чтобы рассмотреть фотографию получше. И тут же отшатнулся. На фото был изображён тот самый мужчина, которого сегодня он видел во сне. Никаких сомнений быть не могло — это был именно он, либо его точная копия. У мужчины было вытянутое лицо со слегка выступающим вперёд подбородком и волосами, зачёсанными назад. При этом маленькая прядь волос ниспадала на лоб, нарушая общую симметрию лица.
— Так это ваш брат? — обратился Шорин к женщине, по-прежнему сидевшей на скамье.
— Да, старший, — последовал ответ.
Шорин вновь взглянул на памятник и прочитал надпись: «Дмитрий Петрович Кузнецов», и даты «1929–1982».
— Он умер в 53 года — отчего? — последовал новый вопрос к женщине.
— Внезапная остановка сердца.
— В больнице? — Шорин вновь обратил свой взор к собеседнице.
— Нет, он умер в метро — в вестибюле станции «Арбатская».
— Его убили? — вырвалась из уст Ивана внезапная догадка.
— Откуда вы это знаете? — вопросом на вопрос ответила женщина.
— Ниоткуда не знаю, просто я так подумал, исходя из его не слишком пожилого возраста, — соврал Шорин.
— А ведь его действительно убили, — кивнула головой женщина. — Хотя в свидетельстве о смерти написали, что он умер от внезапной остановки сердца. Но я-то знаю, как всё было на самом деле.
— И как же? — стараясь сохранять спокойствие, поинтересовался Шорин.
— Его отравили, — практически без запинки ответила женщина.
— У вас есть какие-то доказательства этого?
— Естественно, нет и быть не может. Те, кто это сделал, не такие дураки, чтобы оставлять следов.
— И кто же эти люди? — продолжал интересоваться Шорин.
— Оттуда, — и женщина воздела очи вверх. — Ведь Дима работал в разведке, хотя числился в штате Министерства иностранных дел. Он в те дни вернулся в Москву, причём, крайне взволнованный. Мы увиделись с ним один раз, но и этого раза мне хватило, чтобы понять — он приехал по какому-то очень серьёзному делу.
— Какому же?
— Этого он мне не сказал. Видимо, не хотел впутывать, понимая, что это для меня может быть опасно. Единственное, о чём он у меня поинтересовался — что говорят в народе о Брежневе, как его самочувствие.
— Почему же его это так интересовало?
— Не знаю, может быть, в связи с его делом, ради которого он приехал в Москву.
— Именно после этого разговора его и убили?
— Нет, это случилось спустя два дня. А после меня он отправился к своему институтскому товарищу Васе Кулешову — они когда-то вместе учились в Институте иностранных языков. Вам надо с ним встретиться.
В этот миг взгляд Шорина упал на соседнюю могилу, где возвышался памятник с надписью, сделанной крупными буквами: «Кулешов Василий Сергеевич. 1931–1991».
— Это, случайно, не тот Кулешов, о котором вы говорите? — вновь перевёл взгляд на женщину Иван.
— Он самый, но вы должны увидеться до его смерти, — последовал неожиданный ответ женщины.
«Что за бред она несёт», — подумал Шорин, но вслух решил этого не произносить, чтобы не обидеть старушку. А та внезапно произнесла:
— Вы зря считаете меня сумасшедшей. Встретиться с Васей вам необходимо, поскольку вы стали невольным участником этой истории, — и женщина впервые за время этого разговора взглянула собеседнику в глаза, после чего задала неожиданный вопрос: — Вы когда родились?
— 2 ноября 1982 года.
— Именно в этот день Диму и убили. Вечером, в десять минут десятого он упал на мраморный пол в вестибюле станции метро «Арбатская». Это видели несколько людей, в том числе и милиционер, дежуривший на станции.
Услышав это, Шорин невольно вздрогнул — настолько сильно поразило его это совпадение. Заметив это, женщина внезапно улыбнулась и, поднимаясь с лавки, произнесла:
— Извините, что отняла у вас столько времени. Ещё раз спасибо за то, что помогли старушке и её брату.
Эти слова вернули Шорина к действительности и он, наскоро простившись с женщиной, продолжил свой путь. И всю дорогу, пока шёл, не переставал задавать себе вопросы: «Как это всё возможно — мой сегодняшний сон и эта встреча на кладбище? И каким образом я могу встретиться с покойником?». Однако ответа на эти вопросы он не находил. Это была какая-то мистика, которая никак не укладывалась в его сознании. Да и не могла уложиться, поскольку подобное происходило с ним впервые в жизни.
Вскоре Шорин, наконец, добрался до могилы своего безвременно ушедшего приятеля, но там никого уже не было. Иван застал лишь свежий холмик с небольшим количеством цветов. Это явно указывало на то, что людей на похоронах было немного из-за бушующей эпидемии коронавируса. Добавив к общим цветам свои гвоздики, Шорин минут пять постоял у холмика, после чего отправился в обратный путь.
Когда он проходил мимо могилы Дмитрия Кузнецова, сестры покойного там уже не было. «А ведь ты и у неё не удосужился поинтересоваться именем, мужлан», — мысленно укорил себя Шорин. Но что-то ему подсказывало, что эта встреча может быть у них не последней. Во всяком случае, именно эта мысль промелькнула в его сознании, когда его взгляд снова встретился с взглядом человека, запечатленного на фотографии.
Ретроспекция
27 октября 1982 года, среда, Лондон, книжная лавка на Финчли-роуд
Когда Хокс буквально вбежал в лавку, колокольчик над дверью возвестил хозяину, что к нему пожаловал гость. Крипс вышел ему навстречу, благо, что в столь поздний час лавка была пуста и посетителей в ней не было.
— Вы, как всегда, вовремя, Сидней — успели к вашему любому кофе по-турецки, — сообщил хозяин магазина гостю.
— Вы меня балуете, Джереми — Баратынский и кофе одновременно, — отряхиваясь от
