Книга Завещание - Анатолий Алексеевич Гусев

Машина Владимира Алексеевича въехала в распахнутые ворота во внутренний двор монастыря. Владимир Алексеевич и Василий вышли из BMW, оглядываясь, не понимая, что делать.

Настоятель монастыря архиерей Феодосий спешил им навстречу.

— Рад видеть вас, Владимир Алексеевич, в добром здравии. Знаю о вашей беде. Господь всё управит, уповайте на него.

Владимир припал к руке настоятеля, после чего сказал:

— Только на это и надеюсь, батюшка.

— И правильно. По какому делу к нам, Владимир Алексеевич?

— Да не по делу. Ехали мимо с другом, он говорит, что здесь похоронены его дальние предки. Он здесь очень давно был и очень плохо помнит, где их могилы.

— Как величать вас? — спросил архиерей смущённого Васю.

— Василий.

— Это похвально. Даже очень далёких предков надо чтить. Как имя усопших?

— Зайцевы. Харитон Григорьевич и Марья Гавриловна.

— Ну, как же. Есть такие, — сообщил Феодосий.

— И ещё Чавкины. Филипп Фомич и Марфа, отчество не помню.

— Чавкины? Вы уверены? Ну, в принципе, есть.

Архиерей попросил одного из монахов проводить друзей на монастырское кладбище.

— Я чуть позже туда подойду, — пообещал Феодосий.

Пришёл он минут через пятнадцать. Владимир Алексеевич и Василий выглядели несколько растерянными.

— Что-то случилось? — спросил архиерей.

— Да, — сказал Василий, — Зайцевых нашли, а Чавкиных нет.

— Так вы у их могилы стоите.

— Да где, батюшка?

— Вот — Филипп Фомич Галкин и Марфа Дорофеевна Галкина.

Архиерей указал на огромный серый крест с этими именами.

— Галкина же?

— Так «чавка» по-мордовски и есть «галка». Птица такая.

— Вы мордвин, владыка?

— Да, а что удивительного? Эрзя и мокша много священнослужителей дали России. Патриарх Никон и его противник Аввакум тоже из мордвы будут.

— Что значит «пичай»? — спросил Владимир Алексеевич.

— Это имя. «Из сосны», «сосновый» или «сосновая». У нас нет деления по родам, как и в английском.

— Интересный язык.

— Согласен с вами, Владимир Алексеевич. Многие мои соплеменники стесняются на нём говорить. Я вам псалтырь принёс. Что просто так у могил стоять? Помолитесь об усопших, порадуйте их души. Возможно и ваши предки здесь лежат, Владимир Алексеевич, или, по крайней мере, однофамильцы. Вон видите — Письмаровы?

— И причём здесь я?

— «Письмар» по-мордовски «скворец», а вы же Скворцов, Владимир Алексеевич. Чавкины перевели свою не благозвучную для русского уха фамилию и стали Галкиными. А Письмаров звучит благозвучно, но, со временем, могли и перевести на русский. Но не буду вам мешать. Псалтыри можете не возвращать. Я вам их два принёс в подарок. До свидания, чада мои.

— До свидания, владыка, — улыбнулся Владимир Алексеевич.

Как только архиерей скрылся из вида, Василий сказал:

— Володь, читай псалтырь.

— Зачем?

— Для конспирации. Громко читай.

Владимир Алексеевич подчинился, а Василий согнулся и стал внимательно осматривать крест, зашёл за него, улыбнулся.

— Есть.

Он достал из висевший у него через плечо чёрной сумки раскладной нож, раскрыл его и стал царапать им заднюю стенку креста. Наконец снял крышку и аккуратно положил её рядом с собой. Из ниши в кресте он извлёк продолговатый предмет, завёрнутый в плотную материю.

— Тяжёлый, но не так, чтобы очень, не сказать, что здесь золото.

— Прячь, — скомандовал Владимир Алексеевич, — потом разберёмся.

Василий кивнул, положил предмет в сумку, а из неё вытащил большой тюбик.

— Что это? — спросил Владимир Алексеевич.

— Жидкие гвозди. Не так же оставлять.

— А я всё думаю: что ты в этой сумке с собой таскаешь?

В машине, когда выехали из ворот монастыря, Василий спросил:

— Когда открывать будем? — в голосе его чувствовалось нетерпение.

— В офисе спокойно откроем. Имейте терпение, Василий… э…

— Григорьевич.

— Да, Василий Григорьевич, имейте терпение.

В офисе предмет освободили от материи. Это оказался что-то вроде деревянного тубуса. Его открыли. Оттуда выпали туго свёрнутые листки.

— Что это? — удивился Василий.

— Сейчас разберёмся, — ответил Владимир Алексеевич. — Керенки, царские ассигнации, акции «Руссо-Балта», Путиловский завод. Интересно, а сейчас он работает?

— Мы гонялись за этой макулатурой? — разочарованно произнёс Василий.

— Спокойствие, главное спокойствие. Векселя на предъявителя в швейцарском банке. Не хрена себе! Интересно, он работает?

Владимир Алексеевич кинулся к компьютеру.

— Работает. Василий, тебе повезло, прямо туда, куда ты собирался дочку везти.

— А нам деньги дадут?

— Конечно. Векселя на предъявителя. Вопрос — сколько там денег на счету. Счёт, я думаю, на имя твоего прадеда. Надо будет доказать, что ты его прямой наследник. Так, что там ещё? «Баварские моторы» …

— Они живы?

— Судя по моей машине — да. Акции концерна BMW семнадцатого и восемнадцатого года. Твой прадед их, наверное, на сдачу купил. Они только образовались в семнадцатом году, никому не известная фирма, делали какие-то моторы и велосипеды. Ладно, смотрим дальше.

Владимир Алексеевич на столе справа от себя откладывал акции существующих фирм, слева — не существующих. Закончив разбор, он сказал:

— Итак, Василий Григорьевич, это всё надо как-то вывести за кордон и доказать, что ты имеешь на них право. Что-то определённое сказать сейчас сложно, но, судя по всему, мы с тобой как минимум долларовые миллионеры.

— А Машенька?

— Это с учётом траты на твою дочку. Считай, что она здорова. Уж лимон франков тут точно есть. Короче, ты берёшь вот эти бумажки, — Владимир Алексеевич указал на керенки и акции несуществующих в данный момент фирм, — посчитаешь их и по одной штучке отнесёшь в «Нумизмат». Знаешь, где это? Хорошо. Отнесёшь туда с целью продать все, что есть. Продашь или не продашь — не важно. Боюсь, что многие в городе догадываются, что мы клад ищем. Надо показать, что мы его нашли, но он оказался пустышкой. Если тебе дадут деньги — бурная радость, если откажут — искреннее огорчение. Понял, Вася? Главное, чтобы к нам потеряли интерес. Завтра, после «Нумизмата» придёшь сюда, я тебя ввиду в курс дела, будешь руководить этой фирмой.

— Я?

— Ну, не я же? Я поеду в Москву, а потом поеду заграницу, в частности в Швейцарию. Надо твою дочку лечить или как? А ты здесь будешь тихо и незаметно собирать необходимые справки, какие я тебе скажу. Буду звонить, отчитываться. Деньги тебе надо оставить, а то помрёшь с голоду «временно безработный». Мне интересно: как твой прадед умудрился всё это собрать и привести сюда? Первая Мировая война ещё не кончилась, а Гражданская уже началась?

— Я думаю, что-то у него из этого было. Уехал в 1917 году в Европу, там всё это купил и с войсками Деникина вернулся сюда. Деникина слишком быстро