Кейт рассмеялась. Выходка была, конечно, глупой, но на душе стало легче — не все еще потеряно. Она что-нибудь придумает. Найдет какую-нибудь подходящую историю. В Филадельфии постоянно что-то случается, еще бы — ведь в городе живет два миллиона человек. Она поедет в библиотеку «Инквайрер»… возможно, забежит к Пэт Норрис, своей былой сопернице — криминальному репортеру «Инквайрер».
Кейт буквально взлетела по ступенькам на крыльцо, исполненная небывалой решимости. Когда она справится со своими проблемами, то обязательно отыщет Дженнифер Рид с Седьмого канала. И спросит ее о кровати. Узнает, не продаст ли Дженнифер ей эту уникальную вещь. А там… кто знает, быть может, во время телефонного разговора удастся выведать, что заставило благополучную теледиву так стремительно покинуть недавно приобретенный особняк в фешенебельном Мэйн-Лайне.
Глава 2
Воскресенье, 22 сентября
Самой заветной целью, самым желанным лакомством и дерзким вызовом стал для него дом Молли Хескелл, который популярная телеведущая и репортер Седьмого канала до недавнего времени делила с мужем. Ее трехэтажный кирпичный особняк в колониальном стиле смотрел своим изящным фасадом на парк «Три медведя» — весьма живописное и престижное место, где проживали сливки общества. Была, однако, в этой бочке меда и своя ложка дегтя: в погожие воскресенья ранней осени небольшой парк с многочисленными качелями и горками буквально кишел детьми и их родителями.
Он принял вызов с гордо поднятой головой. Как известно, простота — зачастую синоним гениальности, а значит, нужно, не мудрствуя, войти в дом у всех на виду. Два дня ушло на обдумывание деталей и составление подробного плана. Утром третьего дня в магазине «Все для дома» он купил краски, кисти, спецодежду и стремянку.
Поставив стремянку у окон первого этажа, он подвернул брюки белого комбинезона и бодро взобрался наверх. Так и есть, окна заперты с помощью старинных шпингалетов, которые ничего не стоит открыть шпателем. Попасть в дом — плевое дело.
Время было выбрано на редкость удачно — пятнадцать минут назад Молли с пластиковым пакетом в одной руке и бутылкой вина в другой вышла из дома и села в машину. Ясно, что вечер она проведет в гостях.
Он открыл жалюзи, спустился по стремянке к джипу, взял из машины кисть и жестянку с краской, а полчаса спустя, закончив красить окна первого этажа, проник через одно из них в дом.
Насвистывая, он прошел в вестибюль и отпер изнутри входную дверь. Оставив ее приоткрытой, сложил стремянку, собрал ветошь и засунул все это в багажник автомобиля. Взяв в машине еще одно ведро с краской и большую черную сумку, он, беспечно помахивая ведром, вернулся в дом, закрыв за собой дверь.
Руки его слегка дрожали, когда он запихивал спецовку и жестянку с краской в пластиковый мусорный пакет. Но как только с этим было покончено, уверенность в себе тут же вернулась к нему. Самое трудное позади — он в доме.
Особняк Молли Хескелл — узкий, вытянутый, с тремя высокими этажами — представлял собой классический образец колониальных строений, возведенных в те времена, когда налоги взимались в зависимости от длины фасада. На первом этаже в задней части дома он нашел кухню, окна которой выходили во двор, обнесенный глухим каменным забором.
В кухне был невероятный беспорядок. Стопка газет на кресле, по полу разбросаны листки последнего номера «Инквайрер». На столике рядом с кофейником — нераспечатанные письма, а сам кофейник наполовину заполнен густой темной массой. В раковине — блюдце с недоеденным круассаном… Тут придется попотеть, прежде чем удастся найти стоящий нож. Однако беспокоиться не о чем — в каждой кухне обязательно есть хотя бы один хороший нож. У Молли Хескелл в посудомоечной машине имелось кое-что подходящее, но блестящее лезвие хоффрицевской стали было осквернено прилипшими крошками пирога. Он с отвращением швырнул находку обратно и продолжил поиски, выдвигая один за другим ящики столов, где среди всякого мусора наконец обнаружил прекрасный перочинный нож, который с довольной ухмылкой положил в сумку Теперь можно подняться наверх.
Спальня занимала весь фасад второго этажа. Ванная соединяла ее с комнатой, также выходившей окнами во двор, — здесь вполне могла быть гостиная или маленький кабинет, однако комната оказалась пустой, без мебели, и с наполовину содранными со стен светло-голубыми обоями. Популярная телеведущая явно не отличалась любовью к порядку.
Внезапно он вспомнил заметку, напечатанную в «Инквайрер» где-то месяц назад, — Молли Хескелл родила тогда мертвую девочку. Может, это она сама, в приступе ярости, выместила горе на обоях?
Он поспешно вышел из комнаты. Да, проблема… Теперь придется считаться с возможностью непредсказуемой реакции Молли на его появление. Женщина, в припадке безумия срывающая со стен детской обои, способна выкинуть любой фортель.
Он пересек спальню, подошел к окну и посмотрел вниз. Диленси-стрит — место примечательное, тут всегда полно туристов, и любой крик о помощи услышат десятки людей.
Да и нужна ли ему Молли Хескелл?
Идиотский вопрос. Конечно, нужна. Она — главная фигура в его замысле. Хескелл была любимой фавориткой Джека Кэйна, особенно когда не завивала волосы и удивительно походила на Джессику Савич.
Без Молли никак не обойтись, ведь все началось именно с Джессики Савич — золотой девочки студии новостей.
Пока Джесс работала и считалась ведущей номер один в Филадельфии, у него тоже было будущее. Его союзница и ангел-хранитель, она дарила ему вдохновение, они вместе мечтали, строили планы. Именно Джессика подвигла его поменять имя на Льюис. Для ведущего оно звучит более выигрышно, чем Луис или Лу, говорила она. Они бесконечно обсуждали проблемы подачи новостей, и Льюис, пользуясь любой возможностью, постоянно учился у нее, наблюдая за тем, как она работает.
И тут вокруг них стал коршуном кружиться Джек Кэйн — следил… вынюхивал… ходил по пятам… А он, Льюис, был слеп, как котенок, — не сумел сложить два и два, пребывая в неведении даже тогда, когда Кэйн начал у него на глазах понемногу втираться в доверие к Джесс. Ему и в голову не могло прийти, что, из-за их особых отношений с Джессикой, Джека снедает ревность. Льюис недооценил хитрость Кэйна и его решимость любой ценой избавиться от соперника.
Он стиснул зубы, осматривая спальню Молли. Здесь не было фотографий — наверное, она убрала их, когда вышла замуж за Сэма Пэккера. Но Льюису и не требовались фотографии, чтобы перед глазами вновь замаячила ненавистная физиономия Джека Кэйна. Глядя на кровать, он живо представил, как Джек забавляется с Молли, раскидывая подушки и сминая персиковые простыни.
Прежде подобные картины завершались в воображении Льюиса кровавой драмой — он входил в спальню, словно ангел мести, и поверженный Кэйн на коленях молил о пощаде.
Однако время этих фантазий давно кануло в прошлое. Убийство Джека не сравняет счет в их поединке. Кэйн сломал ему жизнь, испортил карьеру, и как Льюис ни старался залечить раны, рубцы остались в его душе навсегда. Око за око — Кэйн должен испытать то же унижение и пасть так же низко.
