тихо сказал Трейс.
Отчаяние в его голосе заставило меня перевести на него взгляд. Его глаза стали мертвыми от отсутствия эмоций, что напугало меня.
— В этом не было ничьей вины, — возразил Деклан.
Трейс покачал головой.
— Это мой огонь вырвался из нее. Как думаешь, кто разжег страсть в комнате? Мою силу всегда было трудно контролировать. Соедини это с меткой феникса, и я уже проклял ее.
Деклан открыл рот, чтобы возразить, но Трейс уже выбежал из комнаты.
Боль пронзила меня насквозь, широко распахнув грудную клетку. Самый яростный защитник, всегда самый жестокий по отношению к самому себе.
Я начала двигаться вслед за Трейсом, но Колт схватил меня за руку.
— Плохая идея.
— Я должна попытаться, — прошептала я. — Если мы позволим ему мучить себя сейчас, вернуть его будет намного сложнее.
Понимание промелькнуло в карих глазах Колта. Он знал, что Трейс ежедневно сражается с демонами, и знал, что мы не можем позволить им взять верх.
— Будь осторожна.
— Я так и сделаю. — В ту секунду, когда слова слетели с моих губ, я начала двигаться. Я пробежала трусцой по коридору и прислушалась. Из гостиной не доносилось ни звука, поэтому я выбрала лестницу, перепрыгивая через две ступеньки за раз.
Я пробиралась по коридору, пока не добралась до двери, которая, как я знала, принадлежала Трейсу. Я никогда не бывала внутри. Он никогда не приглашал меня. И уж точно меня сейчас не приглашали.
Я взялась за дверную ручку и сделала глубокий вдох. Какая-то призрачная энергия взывала ко мне изнутри. Что-то подсказывало мне, что он на самом деле находится в комнате по другую сторону этой деревянной доски.
Я повернула ручку и открыла дверь.
Трейс стоял ко мне широкой спиной, когда смотрел через массивные окна на темное море. Комната была именно такой, какой Трейс видел себя сам. Фиолетовые стены были такими темными, что казались почти черными. Стеганое одеяло чернильного цвета и кровать с железным каркасом. Стены украшали темные картины, похожие на творчество Поллока (прим. перю Pollock — Поллок — американский художник, идеолог и лидер абстрактного экспрессионизма, оказавший значительное влияние на искусство второй половины XX века).
— Не надо, Маленькая Птичка. Сейчас не время.
Я не послушала, а просто проскользнула внутрь и закрыла за собой дверь.
Трейс не обернулся.
— Когда ты собираешься усвоить урок? Разве сегодняшней ночи было недостаточно?
Я пересекла пространство, шаг за шагом, мои тапочки практически бесшумно ступали по плюшевому ковру. Я остановилась позади него, положив руку ему на спину.
Трейс резко развернулся, поймав меня за запястье.
— Не прикасайся ко мне.
Его глаза были дикими, переливающимися оттенками фиолетового, обжигающими жаром.
У меня перехватило дыхание.
— Я люблю тебя.
Это было единственное, что я смогла придумать.
В глазах Трейса промелькнула боль.
— У тебя вошло в привычку любить монстров?
— Ты самый красивый монстр, которого я когда-либо знала, — честно сказала я. — Я люблю твой свет и твою тьму. Люблю их вопреки всему, потому что они делают тебя тем, кто ты есть.
Его хватка на моем запястье усилилась.
— Я также превращу тебя в монстра. Черт, прошло меньше суток, а я уже это делаю.
— Тогда, может быть, монстр — это тот, кем мне нужно быть.
Может быть, эта свирепость была тем, что мне было нужно, чтобы защитить нашу связь. Наш народ.
Трейс заскрежетал зубами.
— Ты сама не знаешь, что говоришь.
Я вздернула подбородок.
— Я точно знаю, что говорю. Иногда нужно погрузиться в свою темную сторону, чтобы бороться за свет. Иногда это единственный выход. Большую часть своей жизни я сражалась с более темными монстрами. Я видела истинное зло. Ты — не оно. Ты — все хорошее в этом мире. В моем мире.
— Маленькая птичка, — прохрипел он.
— Тебе не удастся меня отпугнуть. Ты пытался снова и снова, но я все еще здесь. Я никогда никуда не уйду. Тебе нужно смириться с этим и впустить меня.
Глаза Трейса вспыхнули ярче. Его грудь вздымалась и опускалась.
Затем он двинулся так быстро, что у меня не было возможности собраться. Он притянул меня к себе с такой силой, что весь воздух покинул мои легкие. А потом его губы прижались к моим.
7
В тот момент, когда губы Трейса соприкоснулись с моими, огонь зажегся в венах. Он прожег мышцы и сухожилия, охватив меня пламенем. Я только хотела большего.
Стон вырвался, слетев с моих губ к губам Трейса. Вибрация лишила его самообладания. Он приподнял меня, подхватив одной рукой под задницу, прижимая к себе.
Толстая, твердая линия его члена прижалась к моей сердцевине, и я не смогла удержаться от стона.
Трейс оторвал свои губы от моих. Его взгляд был затуманен, сверкающий пурпур, которого я никогда раньше не видела.
— Хочешь, Маленькая Птичка?
Судорожный вздох вырвался у меня со свистом.
— Да.
Сейчас я ничего так не хотела, как Трейса. Но я хотела его всего. Больше никакого частичного согласия. Я хотела всего.
Трейс медленно подошел к кровати. Каждый шаг был размеренным, ровным. Но дикая энергия вибрировала через его тело в мое.
Каждое движение его бедер посылало восхитительное трение в мою сердцевину. Мое тело взывало к нему, я отчаянно впилась пальцами в его плечи.
Он замер, не доходя до кровати.
— Это ужасная идея.
Гнев вспыхнул глубоко внутри, осветив источник ярости, который я держала в узде.
— Хватит, — отрезала я.
Глаза Трейса вспыхнули.
— Я пытаюсь защитить…
— Разве я просила твоей гребаной защиты?
Эти фиалковые глаза потемнели.
— Ты моя пара.
Я высвободилась из его хватки, опустив ноги на пол.
— Я сама за себя могу постоять. Я знаю, что у меня на уме, черт возьми. Знаю, чего я хочу и в чем нуждаюсь. — Я толкнула его в грудь, так устав от его мученических поступков. — Если ты не хочешь дать мне то, что нужно, прекрасно. Я вполне способна найти это в другом месте.
Я направилась к двери, но Трейс схватил меня за запястье, резко дернув назад. Его рука потянулась к моему горлу.
— Не угрожай мне, — прорычал он.
Страха не было, только ярость, пылающая во мне.
— Может быть, тебе нужно, чтобы тебе угрожали.
Фиолетовые искры заплясали вокруг него, когда новая волна вожделения накрыла меня с головой. Его пальцы чуть сжались.
— Ты играешь с огнем.
— Может быть, я хочу сгореть, — бросила я вызов.
Искры усилились, кружась вокруг нас. Каждая из них, попадавшая на мою кожу, проникала глубоко и вызывала желание и нужду, пронизывающие меня насквозь.
Трейс уставился на меня
