и снова улыбнулся, — ты же знаешь, мне главное, чтоб было вкусно.
— Так! Разрез удался! — обрадовалась Лада.
Ее слова мне не сказали ни о чем. Я просто любовался ею и ее порывистыми движениями, в которых было так много подкупающей искренности.
Она поставила передо мной аккуратную кофейную чашку и такую же для себя. Следом появились две десертные тарелки с внушительными кусками торта.
Под взволнованным взглядом Ладки я попробовал ее творение. На вкус оно оказалось… никаким, если уж совсем честно. Не сладким, не горьким, вообще никаким. Для меня это было хорошей новостью. Значит, добавку я мог бы осилить без проблем.
— Класс! Супер! — изрек я и сразу же отправил в рот еще кусочек.
Лада подозрительно прищурилась и попробовала свою порцию. Она жевала так медленно и сосредоточенно, что даже немного испугала меня.
Внезапно она отложила ложку и сделала глоток кофе.
— Лад, все хорошо? — решился уточнить я.
— Лучше ешь пряники, — нахмурилась она, — в них я уверена.
Пока я не опомнился, Лада потянулась, чтобы забрать у меня тарелку, но я быстро сориентировался.
— Это теперь мой торт! — пришлось заявить мне.
— Дим, он же никакой, — смутилась она, — не надо.
— А я такие очень люблю, — пробубнил я с набитым ртом.
В общем свой торт я отстоял и доедал его с самым демонстративным видом, на какой был способен. Ладка время от времени поглядывала на меня, и постепенно с ее лица исчезло слегка виноватое выражение.
— Как дела с уроками? — поинтересовался я, когда съел чуть больше половины.
— Все хорошо! — оживилась Лада. — У меня появилось два интересных ученика. Они поспорили между собой, у кого результат через три месяца будет лучше.
— Ничего себе!
— Да… Не уверена, что они дойдут до финиша, но мне самой стало любопытно.
— У тебя уже есть среди них фаворит? — поддел я.
— Нет, конечно! — почти обиделась она.
Мне особенно приятно было наблюдать за Ладой в этот момент. В каждом слове чувствовалось, насколько она увлечена этой работой.
— Есть еще одна новость в этом… хм… деле, — неуверенно начала она.
— Какая же?
— Мне предложили провести специальный курс в Университете. В следующем семестре.
— Ого! И ты согласилась?
— Честно говоря, да. Хотя страшновато.
— Я даже не сомневаюсь, у тебя круто получится, — искренне сказал я.
— Наверное… Даже хорошо, что с той моей работой не получилось. Иначе я бы не смогла принять это предложение.
— Я вообще считаю, что та работа была плохой идеей с самого начала, — я четко сказал, что думал.
— Это смотря с какой стороны.
— Скажу честно. Я не понимаю, для чего ты выбираешь такие… такие… направления. Там не оценят тебя.
— Есть одна причина, — туманно ответила Лада.
— Какая же?
— Я как-нибудь потом тебе объясню.
За разговором я незаметно прикончил второй кусок торта. Кажется, я разгадал его хитрую суть. Он как раз нужен для таких вот бесед. Вроде жуешь, а вроде не отвлекаешься от темы.
— Останешься на ужин? — совершенно бесхитростно спросила Лада.
Напрасно я пытался уловить в ее вопросе какой-то скрытый смысл. Она просто спросила то, что считала нужным.
— Если ты предложишь? — мой голос звучал немного ниже обычного.
— Тогда предлагаю, — тихо сказала она и отвела взгляд.
Как-то внезапно обычный разговор за кофе превратился в МОМЕНТ. Словно мы с Ладой только что перешли на какой-то особый новый уровень.
Судя по всему, она тоже это почувствовала, потому и поспешила встать из-за стола, прихватив свою чашку.
— Давай перейдем в комнату, — торопливо предложила она, — вернее ты иди, а я пока тут с посудой разберусь.
Спорить не хотелось. Я послушно направился в эклектичную гостиную.
В ожидании Лады мы с котом гипнотизировали друг друга взглядами, и в какой-то момент мне стало казаться, что он должен вот-вот мне подмигнуть.
Опасаясь за свое душевное здоровье, я подошел к большому окну, за которым резкий ветер трепал почти полностью оголенные ветки кустарников и выбрасывал на стекло капли дождя. Картинка получалась безрадостная и особенно контрастная по сравнению с обстановкой в комнате.
— Скоро у тебя за окном всегда будет пушистый снег, — услышал я голос Лады.
Я обернулся и увидел, что она стояла в дверях. Развивать тему с отъездом у меня не было никакого желания.
— Помнишь, как мы искали необычные листья в детстве? — с улыбкой спросил я.
— Помню, — кивнула она, — а зимой лепили снежные фигуры. Твои были лучше всех.
Мы продолжали стоять на своих местах, но неотрывно смотрели друг на друга.
— Я собираюсь немного посидеть под навесом, — сказала Лада, помолчав.
Ладка всегда любила сидеть под дождем. Не в прямом смысле, конечно, но, если была возможность, то она находила укрытие, устраивалась под ним поудобнее и наблюдала, слушала, короче говоря, витала где-то в своих мыслях. Не знаю, по этой причине или просто так, Валерка оборудовал во дворе навес, под которым поставил незамысловатую скамью. Теперь Лада могла сколько угодно предаваться своей привычке.
— Я с тобой! — вызвался я. — Если ты не против.
— Нет, разумеется.
Больше не произнеся ни слова, мы вышли во двор и устроились под тем самым навесом. Мы сидели очень близко, слушали, как тяжелые капли ударяются о жестяную кровлю и думали о своем. Не знаю, как у вас, а мне осень всегда напоминала о каких-то переменах, как предисловие перед чем-то новым и значительным. Я повернул голову и посмотрел на Ладу. Прошло секунд пять, не больше, и мы встретились взглядами. Я улыбнулся, Лада слегка смутилась и пожала плечами. Я осторожно поправил выбившуюся из ее прически прядку и, наклонившись, поцеловал. Все получилось естественно и как будто само собой разумеющимся. Мне ненадолго стало страшно, что Ладка вот-вот разозлится и оттолкнет меня, но ничего такого она не сделала. Она сидела, закусив губу, и, кажется, боялась смотреть на меня. Это было очень мило и очень трогательно, не помню, когда в последний (да и в первый тоже) раз мне доводилось испытывать подобное. Я приобнял ее и снова поцеловал. Не знаю, сколько мы так просидели, но замерзли мы на удивление синхронно.
— Пойдем в дом? — шепотом предложила Лада.
— Пойдем…
Стоило нам устроиться в кухне, в наш только что созданный уют вклинился звонок Валеры. Не ответить я не мог.
— Привет! У вас все хорошо? — скороговоркой выпалил друг.
— Да, — я глянул на притихшую Ладу, — а что такое?
— Ладка трубку не берет.
— Я телефон в комнате оставила, — пробубнила она.
— Она телефон в комнате оставила.
— А, ну, ясно. Как она себя чувствует?
Лада сделала страшные глаза, чем вызвала мое замешательство.
— Средне, — аккуратно сказал я.
Лада забрала
