она дойдет до девяноста пяти, тогда я начну в полную силу собираться.
Мне не хотелось начинать серьезный разговор, вот так вот стоя в прихожей, но и молчать тоже нельзя было.
— Ты уверена, что тебе это на самом деле нужно. Там не будет твоего спортзала и… всего такого.
— Уж как-нибудь справлюсь, — подмигнула она, — не переживай за меня. Лучше сосредоточься на подготовке.
Если все сложится, то мы должны были уехать уже через два месяца. Как раз в самую зиму, но других вариантов пока не вырисовывалось. Тот, кого мне предстояло заменить, не мог больше оставаться там, и два месяца как раз были пределом, на который он согласился задержаться, чтобы успеть передать дела.
***
Следующая неделя прошла прямо скажем пресновато. Мы с Настей почти не выходили из дома. Она уезжала на работу, я в это время не знал, чем себя занять. Мне почем-то ничего не хотелось: ни куда-то выбираться, ни с кем-то встречаться. Я по большей части валялся на диване, пытался смотреть какие-то фильмы, но мыслями находился далеко.
Когда же мы были вдвоем, Настя не лезла с расспросами. Думаю, она списывала мою отстраненность на переживания по поводу будущего приключения. Это было идеально для меня.
Естественно, Лада не звонила и не писала. Я порывался найти какой-нибудь повод пообщаться, но стопорился в самый последний момент. Раньше я об этом не задумывался, но теперь начал понимать: у нас совершенно отсутствует самостоятельное общение.
И уж совсем неожиданно проявился Валера с самой внезапной просьбой на свете.
— Слушай, — неловко начал он, — тут такое дело. Я не могу пока вернуться в дом, а там Ладка приболела.
— Что-то серьезное? — спросил я.
— Да, не. Но я все равно переживаю. Ты не мог бы завтра к ней заехать — проверить ее?
Что? У меня чуть телефон из рук не выпал. Почему завтра? Почему не сегодня?! Прямо сейчас?! Такую удачу и представить было нельзя. Но я знал, что должен сохранят хоть какое-то спокойствие, иначе недолго было навлечь на себя подозрения, которые сейчас ну никак были не нужны.
— Какие проблемы? — непринужденно сказал я. — Конечно, заеду.
***
Насте я сказал, что мне надо съездить к Никоноровым. Ей этого хватило и ничего уточнять она не стала.
По дороге я набрал всякой всячины, которая могла бы понравиться Ладке, и довольный собой вышел из магазина на стылый осенний воздух. Только поздней осенью мне почему-то дышится так легко и свободно. Несколько глубоких вдохов помогли прочистить мозги и настроиться. Все-таки волнение давало о себе знать. Какой-то одинокий желтый лист пролетел мимо, а потом внезапно приземлился прямо у моих ног. Я вспомнил, как детьми мы выискивали самые, по нашему мнению, красивые экземпляры, а потом спорили, чей лучше.
Интересно, если предложить Ладке снова поиграть в такую игру, она согласится?
Я знал, что мне уже пора, но продолжал стоять на месте, наблюдая за прохожими и проезжающими машинами. Люди облачились в серо-коричневые пальто и теплые куртки, но время от времени в толпе мелькали яркие пятна, невольно притягивающие на себя внимание. Я думал о том, что все они спешат куда-то по своим делам, у них есть цель, и постепенно проникался важностью того шага, который собирался сделать. Я слишком долго бесцельно тратил время. И, как знать, может по возвращении мне удастся вернуться другим человеком.
Отогнав высокую философию, я поспешил к Ладе.
Ладка встретила меня в дверях. Сегодня на ней был белый в черную полоску джемпер и темные джинсы. Меня всегда удивляло, как Лада умела сочетать вещи. Все ее образы были неброскими, но почему-то… подходящими что ли. Однако сейчас меня волновали не стилистические решения, а то, что она, похоже, собралась уходить.
— У меня скоро урок, — поспешила объяснить она.
— Понял, — кивнул я с некоторым облегчением.
— Не знаю, зачем Валера тебя дернул, у меня все хорошо. Честно.
— Верю! Но ты же меня не прогонишь?
Откровенно говоря, перспектива так скоро проделать обратный путь не грела совершенно. Мысль про чай нравилась куда больше. Тем более я по доброй традиции успел застать холодный, почти ледяной дождь, который и сейчас мелкими каплями барабанил в окна. Благодаря последнему обстоятельству дом Никоноровых казался особенно теплым и уютным. Я для верности поежился, надеясь таким образом убедить Ладку дать мне остаться.
— Скажешь тоже, — улыбнулась Лада, — но я все равно должна тебя покинуть. Извини, — она снова улыбнулась, но на этот раз в этом было что-то очаровательно застенчивое.
— Ты не против, если я сделаю себе чай?
Вопрос стал скорее данью вежливости. Ответ был очевиден.
— Мог бы и не спрашивать!
Ладка ушла готовиться к уроку, я направился в кухню, где обнаружил разложенные в несколько рядов… пряники. В принципе благодаря форме и украшения глазурью (на счет глазури я не был до конца уверен, но, кажется, Ладка раньше говорила именно про нее) в них вполне угадывались зайчики и котята. Очень милые, явно сделанные со всем возможным старанием. Я полюбовался Ладиным творчеством еще какое-то время, после чего заварил себе чай погорячее. Пока я допивал свой травяной сбор, пряники то и дело как будто уговаривали поглядывать на себя. Там лежало три зайца и три кота, все-почему-то в зеленых штанишках. Уши с усами у них были… не совсем ровными, но так или иначе эта компания заставила меня улыбнуться.
Пока Ладка работала, я зависал в телефоне, сам не понял, на что потратил столько времени. Зато ее приход стал для меня своего рода неожиданностью.
— Как ты тут? — весело поинтересовалась она.
— Отлично! Как урок?
— Все нормально! Не желаешь попробовать мой торт? — спросила Лада и лукаво прищурилась.
— С удовольствием!
Лада засуетилась, начала греметь ложками и тарелками. Я следил за тем, как она порывисто открывает ящички, засыпает кофе в джезву, как будто боится, что я передумаю.
— Его надо есть под кофе! — объявила она. — Я решила попробовать новую начинку. Так что это эксперимент!
В ее голосе звучало столько неподдельного предвкушения, что я невольно улыбнулся. Постепенно у меня в груди разливалось знакомое тепло, было чертовски приятно от того, что Лада так старалась ради меня, и мне хотелось, чтобы этот момент длился как можно дольше.
Лада тем временем достала из холодильника торт, я смог рассмотреть его, прямо скажем, неприглушенный оттенок.
— С выравниванием у меня пока проблемы, — встревоженно пояснила Лада.
Я уже знал, что должен буду съесть два куска, какими бы они не были на вкус.
— Не разбираюсь в этом, — сказал я
