и помладше, из девятого и даже восьмого класса. «Ведьмин круг», — так мы назывались. Мы обучались тому, как околдовывать понравившихся ребят и привязывать их к себе словно домашних питомцев. С тех пор я немного колдунья.
— А мы в школе любили играть в инквизиторов, которые карают злодеев и плохих девочек. Как видишь, теперь это стало моей профессией. Поэтому я не боюсь колдунов и ведьм. Против них у меня есть противоядие.
— Какое?
— Сильная воля и стойкий характер.
Они слились в долгом проникновенном поцелуе. Карина опустила руку на бедро Диме и нежно погладила его под столом. Тёплая ладонь девушки уверенно добралась до его паха и сквозь ширинку брюк сжала упругий член.
— Мне нравится стойкий характер в мужчинах. Только он может справится с девочкой, когда она плохо ведёт себя.
Более они не могли терпеть возбуждение и, долго не засиживаясь, покинули «Ламар». Через полчаса очарованные друг другом они наслаждались объятиями в одной из просторных квартир Захаренко в центре, которую он использовал для любовных утех. Секс был долгим, жарким и страстным. Закончив, они лежали без сил, любуясь друг другом, словно бы познавшие откровение.
— Переночуешь у меня? — спросил Захаренко, восстановив сбившееся горячее дыхание.
Вместо ответа она прижалась к его губам, и они отправились в душ, приятно ощущая подошвами ног тепло керамического пола с воздушными пузырьками, круглосуточно сохраняющими эффект подогрева.
В три часа ночи Дима проснулся. Карина мимишно посапывала рядом, повернувшись к нему упругой попкой. Из соседней комнаты доносился какой-то неприятный звук, как будто стучали костяные чётки, отбивая рваный раздражающий ухо ритм. Захаренко откинул одеяло и аккуратно поднялся с кровати, чтобы не разбудить Карину. Выйдя в соседнюю комнату, он увидел ворона, по-хозяйски расхаживающего по барному столику. Звуки когтистых лап пернатой птицы по его хромированной металлической поверхности диссонансом будоражили спокойствие ночной полутьмы.
— Как ты здесь оказался? — недоумённо прошептал Захаренко, и начал озираться на окна, думая, что птица проникла через одно из них.
Но все окна были закрыты.
— Это моя птичка, Дима, — внезапно услышал он в ответ.
Захаренко посмотрел на круглое хрустальное зеркало, что висело на стене напротив барного столика. Из него словно из телевизора к нему обращалась женщина в чёрном платье. Та самая, которую он уже не раз видел в отражениях раньше.
— Ну и как тебе новая ведьма? — женщина указала ему на комнату, в которой спала Карина, пока он застыл на месте, открыв от удивления рот.
— Этого не может быть, — ошеломленный Захаренко протёр глаза в надежде на то, что ему это всё кажется.
— Чему же ты удивляешься, инквизитор? Стойкий характер подвёл оловянного солдатика, и он повесил голову? Симпатичной ведьмочке удалось растопить твоё сердце? — снова спросила она уже откровенно насмешливо, с нескрываемой издёвкой в голосе.
— Кто ты?
— Дарина.
— Это ты привела Людмилу к Сергею?
— Я вынуждена была привести бабу к этому олуху. Иначе он всё бы испортил. Женщины обладают талантом успокаивать буйный мужской нрав, оберегая от необдуманных поступков.
— На кого это ты намекаешь?
— Посмотри на себя — переспал с новой шлюшкой и уже потерял дар речи! Задаёшь мне какие-то глупые вопросы о шалаве с района, вместо того, чтобы узнать, где деньги «Копейки».
— Ты о деньгах, которые Павел прятал в офшорах?
— Не только Павел, но и Сергей. Как думаешь, какая сумма осела не его швейцарских счетах в банках.
— Миллионы евро и долларов.
— Не меньше, — ядовито улыбнулась таинственная красотка.
— И ты знаешь, где это богатство?
— Конечно, ведь это я истинная хозяйка «Копейки».
— Дарья Воронцова…
— Зови меня просто — Дарина.
— С кем ты разговариваешь, Дима? — донёсся голос Карины из соседней спальни.
— Возвращайся к своей новой шлюшке, инквизитор, — скривила губы женщина, — ты же не хочешь, чтобы моя птичка поклевала её.
— Как мне тебя найти? — Захаренко кинулся к зеркалу.
— Будь послушным мальчиком, сбереги копейку, которую получил от ворона, и я сама найду тебя.
— Дима! — ещё громче вопрошала Карина, — ты там не один?
— Конечно, один, моя девочка.
— Я слышала чей-то голос.
— Это ветер шумит за окном.
Дима начал пятиться спиной, не сводя глаз с женщины в зеркале. Потом он вопросительно посмотрел на ворона, цокающего когтями по барному столику.
— О нём не беспокойся. Моя птичка не потревожит покой твоего дома. У него есть другие заботы, — прошептала Дарина и посмотрела на пернатого слугу. — Кто-то сошёл с ума, запутавшись в собственных галлюцинациях, и порой говорит лишнего о мире, о котором не имеет ни малейшего представления. Я хочу, чтобы этот голос стих, и никогда больше не нарушал моего покоя.
«Людмила», — успел подумать Захаренко прежде чем исчезнуть из комнаты с ведьмой. На следующее утро он примчался в больницу к девушке. Возле входа уже стояли 2 полицейских уазика. «Опоздал», — решил он и оказался прав.
Возле палаты Людмилы крутились оперативники. В одном из них он узнал Степаныча.
— Что случилось?
— Её задушили.
— Кто?
— Не знаю, в палате кроме неё никого не было.
Захаренко зашёл внутрь, и его взору предстала картина, способная шокировать законопослушного верующего гражданина, но только не опытного сотрудника МВД. На кровати лежало окоченевшее тело Людмилы с высунутым изо рта языком, а шею мёртвой стягивало бумажное полотенце, в которое вцепились слабые кулачки девушки.
Напротив кровати у стенки стояло огромное вертикальное зеркало на колёсиках.
— Откуда оно здесь?
— Из коридора. Рабочие делают там ремонт, поэтому и закатили его на ночь в палату, чтобы не мешалось.
По спине Захаренко побежал холодок. Он ещё раз посмотрел в полные ужаса остекленевшие глаза девушки и вдруг заметил рядом с кроватью птичье перо. Он поднял его и показал Степанычу:
— А это ещё что такое?
— Не знаю, окна в палате были закрыты. Никакие птицы сюда не залетали, — он взял перо из рук шефа, покрутил его перед собой и добавил: — похоже на пёрышко ворона.
Глава 4. Карусель
Роман с Кариной неожиданно бурно начал развиваться, ворвавшись в личную жизнь Захаренко, словно ураган, сметающий всё на своём пути. Новая любовь Захаренко действительно обладала колдовским шармом, перед которым он не мог устоять. Она была практически вдвое моложе, и словно аппарат ИВЛ поддерживала в нём начинающую угасать жизненную энергию.
Рано или поздно мужчины достигают возраста, когда их начинают привлекать молоденькие двадцатилетние озорницы. Седина в голову, бес в ребро — говорят люди, наблюдающие как их знакомые с кризисом среднего возраста, начинают вести себя слово малолетние идиоты, пытаясь понравиться девушкам, годящимся им в дочери. Несмотря на осуждение общества, насмешки друзей и ровесников,
