Надеюсь, вечером увидимся?
— Конечно!
Разобравшись с вещами, мы пожали друг-другу руки, после чего разошлись в разные стороны: Ежи быстрым шагом направился к зданию генерального штаба, а я — к стоянке такси, что была в конце улицы.
Знаете, чем хорош двадцатый век? Не догадываетесь? А вот я понял — о пробках на дорогах тут практически не слышали. Чтобы добраться до другого конца Варшавы на такси мне потребовалось каких-то десять минут и небольшая сумма в злотых.
О том, что пан Ковальский меня уже ждёт, я понял ещё на небольшой парковке перед весьма дорогим рестораном — автомобиль на котором мы буквально бежали из Франции уже стоял на свободном месте, аккуратно приткнувшись боком к бордюру, а за рулём скучал молодой парень в весьма дорогом костюме. Шофёр — тут же понял я.
Расплатившись с таксистом и покинув его чудесный «Польски-Фиат», я направился к главному входу в ресторан. Вот только спокойно пройти не удалось — дорогу мне преградил высокий мужчина, настоящий шкаф размером два на два метра, такой типичный вышибала, только в богато украшенной ливрее.
— Это очень дорогое заведение. Вам будет не по карману. — Негромко предупредил меня он.
— Я бы не был настолько категоричен. — Осторожно ответил ему я, сжимая правой рукой в кармане куртки карманный пистолет, увезённый из Франции.
Вообще, Франция меня многому научила — я, например, с той самой поездки ни одного дня не провёл без оружия в кармане. Да и языковой подготовкой озаботился — купил краткий польско-немецкий разговорник и начал разучивать ходовые фразы. Хорошо было бы найти учителя немецкого языка, вот только накануне своего перевода из Варшавы я в этом смысла не видел — на месте найду какого-нибудь преподавателя и буду честно учить язык с уклоном в военное направление.
— Пан офицер, я вам ещё раз повторяю, это заведение не для вас. Найдите себе что-то попроще. — Начал закипать швейцар.
— Слушай, уважаемый. — Начал закипать уже я. — Меня тут ждут. И если ты не освободишь дорогу, то я просто прострелю тебе колено и пройду дальше, перешагнув через твоё тело. — Свои слова я подтвердил, достав из кармана маленький пистолетик.
А знаете, что самое главное? Как-то неожиданно для самого себя я понял, что не шучу. А всему виной — та самая командировка во Францию, когда за несколько дней мне пришлось пострелять намного больше, чем за полгода-год в прошлой жизни, в двадцать первом веке.
Не знаю, что заставило швейцара изменить своё мнение — пистолетик в моей руке, направленный в его колено или твёрдость в моём голосе, когда я расписывал ему, что с ним будет, но он лишь слегка склонил голову, после чего огромной ручищей потянул на себя за ручку дверь и негромко, но с некоторым раздражением проговорил:
— Проходите, пан офицер.
— Так-то лучше! — Дружелюбно улыбнулся я, пряча пистолет в карман куртки.
Зайдя внутрь заведения, я обомлел. В первую очередь — из-за администратора заведения, которая оказалась весьма молодой девушкой. Но больше всего меня удивило не это, а тот факт, что эта девушка была как две капли воды похожа на одну мою бывшую одноклассницу, на ту самую пресловутую первую любовь, которая, бывает, настигает в школьные годы.
Девушка мне приветливо улыбнулась. Я, конечно, понимаю, что это её работа, но… я тоже улыбнулся и просто застыл с идиотской улыбкой на лице.
— Я могу вам чем-нибудь помочь, пан офицер? — Каким-то излишне мягким и таким знакомым голосом спросила она.
Ответа от меня не последовало.
— Пан офицер, вы в порядке? — Взволнованно спросила она, приблизившись ко мне на расстояние полутора шагов. В нос тут же ударил одурманивающий аромат дорогих духов.
А у меня резко загорелись уши — как когда-то в шестом классе, когда я впервые увидел её.
Девушка протянула руку ко мне и аккуратно дотронулась до моего плеча. Меня как будто током ударило и ваш покорный слуга, наконец, пришёл в себя.
— Извините. Вы настолько милы, что меня как будто молнией ударило… — Продолжил глупо улыбаться я.
Девушка также мило улыбнулась, но тут же приняла деловой вид и уточнила:
— Вы бронировали столик?
— Я, нет. Но меня тут ожидают. Столик должен быть на пана Ковальского.
— Да, вас ожидают. — Едва заметно кивнула девушка через секунду. — Прошу за мной. Верхнюю одежду можете оставить в гардеробе.
Благодарно кивнув и избавившись от куртки, а также фуражки, я направился следом за девушкой, не стесняясь при этом разглядывать её аппетитный вид сзади. И что характерно — мозгами понимаю, что сейчас у меня есть Тереза, которая в плане фигуры ничуть не хуже, но оторваться так и не мог. Наверное, из-за того, что эта незнакомка напоминала мне Нику?
Заведение, куда пригласил меня пан Ковальский было весьма интересным. В нём был общий зал для гостей «попроще», выполненный в викторианском стиле. Наш же путь шёл на второй этаж, где, как выяснилось, была «Вип-зона» для самых дорогих гостей. Внутри этой «вип-зоны» были целые кабинеты — чтобы гости могли спокойно расслабиться. В одном из таких кабинетов меня и ожидал пан Ковальский.
— Здравствуйте! — Вежливо поздоровался я с отцом Терезы.
— Здравствуй, мальчик мой! Надеюсь, ты будешь не против, если я буду тебя так называть? — Пан Ковальский поднялся из-за стола и протянул руку для рукопожатия в мою сторону.
— Пан Ковальский, я мог бы только гордиться, если бы вы меня так называли. — Улыбнувшись, пожал руку ваш покорный слуга.
— Отлично. Присаживайся, заказывай всё, что хочешь! — Устраиваясь поудобнее на своём диванчике, предложил отец Терезы.
— Благодарю! — Пристроив на одном из диванчиков свой портфельчик, я сел по правую руку от владельца заводов-газет-пароходов.
Потратив несколько минут на выбор заказа, мы дождались, когда молодой официант покинет наше общество, после чего пан Ковальский сразу же пришёл к делу.
— Ян, ты прекрасно понимаешь, что я не мог не навести справки по человеку, который встречается с моей дочерью?
— Пан Ковальский, я считаю, что любой любящий родитель должен знать с кем общается его ребёнок. — Осторожно ответил я.
— Это хорошо, что ты это понимаешь. — Кивнул бизнесмен. — После того, что случилось с Анной-Марией, старшей сестрой Терезы, я просто не мог пустить её жизнь на самотёк.
Ненадолго замолчав, пан Ковальский спросил:
— Ты знаешь про сестру Терезы?
Я отрицательно махнул головой.
— Анна-Мария была моим первенцем. Она была старше на четыре года. Росла шустрой девочкой, общалась с парнями, всё детство провела с дворовыми мальчишками. Ей никогда ничего не запрещалось. Была своеобразной любимицей. С отличием закончила школу, изучала иностранные языки. Сама поступила в институт.
