же? Есть. Как я тебе уже говорила – заберёмся в Машину, да изменим насколько возможно свою внешность! Там есть специальные рукоятки – я смотрела! – чтоб менять форму глаз, губ, носа, рта, ушей – да и всего прочего!
– То, что рукоятки там есть, это просто замечательно, моя прелесть. Но… Ты ничего не забыла? Проклятый колпак не желает закрываться, а красная хрень так и моргает!
– Ничего страшного, любимый. Я долго думала надо всеми этими вопросами – всю сегодняшнюю ночь. И, кажется, нашла решение. Там есть одна большая штуковина, как бы дверь, над которой так и написано: «Люк для загрузки исходного материала».
– Ну так и что? Мало ли где там чего написано?
– Нет, не мало, беспечный ты мой. Дело-то в том, что это – машина. А машина не может работать сама по себе: она – не волшебная чудодейственная штуковина, вроде Святого Грааля, или мощей Равноапостольного Иеронима. И для работы ей нужно нечто сугубо материальное, а не «Святой Дух», «подлинная Вера», или даже истовые молитвы.
Первое: электричество. И второе – исходные материалы. Для создания, или ремонта, тел! Ведь как бы не были велики запасы таких расходуемых материалов где-то там, внутри её, при эксплуатации нашей Машины рано или поздно закончатся и они. Поэтому.
Прикажите, ваше Величество, доставить в подвал пару туш. Скажем, свиней. Или баранов. Потому что люк невелик, и туша коровы внутрь, думаю, не пройдёт. Целиком. Ну а рубить её на куски мне лично почему-то уже не хочется.
Его Величество, откинувшись на подушки, и поджав губы, удержал рвущееся на язык замечание о том, что всего каких-то четыре дня назад этот прелестный ротик высказывался как раз в том смысле, что и нарубил бы, и вывернул бы, и прожёг…
Но лучше он промолчит.
Потому что именно с этой, прожжённой и стервозной гадиной, сучкой, явившей ему наконец своё подлинное лицо те же четыре дня назад, ему, похоже, и предстоит коротать оставшийся век.
Приковала. Приворожила. Охомутала. Да как ни назови его теперешнее положение повязанного навечно с расчётливой мерзавкой убийством законной супруги преступника – всё будет правдой!
Ах, если б только она не была так божественно хороша!
Ах, если б только она не была так божественно хороша в постели!..
И ведь и правда – после пыток, когда воочию наблюдал, как уродуют и истязают это столь вожделённое когда-то тело, и после стонов и воплей своей бывшей королевы его Величество так возбудилось, так!.. Всё, что произошло затем, было вот именно – восхитительно! Божественно. Чудесно.
Как не позволить себе после всех этих «подвигов» расслабиться?!..
Вот чему его Величество никогда не мог достойно сопротивляться – так это как раз капризам и желаниям своего королевского «естества»!
Лёжа – а вернее – шевеля задом в попытках устроиться поудобней! – в их узкой походной постели, лорд Дилени сопел. Знал уже – научился! – чуял, что и его прелестная партнёрша не спит. Наконец его прорвало:
– Откуда, откуда этот наивный олух мог знать?! Что там эти твари делают с леди Наиной? Ведь он, по его собственным словам, доступа в пыточный – тьфу ты – Машинный! – подвал не имел?!
– Не нужно оскорблять наивного бедолагу. Он – не олух. А вполне себе адекватный и порядочный, чуть ли не хуже тебя, офицер. Человек чести. И, кстати, тоже – добросовестный служака. И если сейчас к чувству долга перед страной добавились и личные, так сказать, мотивы – тем лучше. Он пойдёт до конца. Чтоб отомстить за свою королеву. (Вот кстати: любит он её совсем не так, как ты – меня! Ну, это к вопросу о том, что любовь бывает, как ни странно, самых разных сортов, видов, и степеней «погружения»!)
А как знал…
Видел! Хочешь, покажу? А заодно и дам, так сказать, почувствовать?
– Ну… – впрочем, нужно отдать должное храбрости лорда Дилени, колебался он недолго, – Покажи!
– Закрой глаза. Так. Теперь постарайся расслабиться. Мне так легче наводить «образы» непосредственно тебе в мозги, – ему ткнули как обычно остреньким сильным пальчиком в лоб. Лорд честно постарался выполнить приказ.
Вот перед глазами привычная темнота. В ней плывут кое-где разноцветные круги, и стелется мелкая как бы крупа – не то – дождя, не то – просто чёрно-серых точек…
Но что это возникло там, впереди?
Ага – есть! Он изо всех сил сдержал рвущийся на язык вскрик о том, что видит! Но вовремя вспомнил, что нельзя мешать его напарнице – иначе сеанс «показа» может прерваться! И возникший перед внутренним взором тёмный и узкий каменный коридор может исчезнуть. А так – вот он. Видимый явно глазами бедолаги лорда Айвена.
Ну вот. Теперь ему и слышно. Стоны и выкрики. Но это – не совсем стоны и выкрики. И он (То есть – лорд Айвен!) понимает, что слышать их с такого расстояния, и через камни и закрытые толстенные двери уж точно не может! Но – слышит… А что это?!
На фоне камней коридора появляется как бы наложенная, нерезкая, и нечёткая картинка – огромный подвал! Потолок испещрён странными белыми как бы… Лампами? Но свет – отличный, и резкость окружающего как бы и наводится, и улучшается… И теперь он куда лучше видит и всё остальное, что находится вокруг!
С трёх сторон лежака, на котором он (А вернее всё же – лорд Айвен!) лежит на спине, чернеют высоченные каменные стены. С четвёртой же – Ага! Эту-то штуку он сразу узнал! – Машина. И то, что лорд Айвен Машины до этого наверняка никогда не видел, не мешает ему понимать, что это. И в чьём сейчас он (А теперь и лорд Дилени!) теле… И кто хлещет его, свирепо скалясь перекошенным от напряжения открытым ртом, и не останавливаясь ни на секунду, огромной тяжёлой плетью – прямо по промежности, и внутренней поверхности бёдер, конвульсивно выдыхая при каждом ударе!
Леди Маргарет. С прилипшими к высокому лбу, и собравшимися в тоненькие пропотевшие хвостики, обычно пышными волосами. В странном костюме – обтягивающем кожаном как бы… Корсете? Нет: этот костюм облегает тело от плеч до бёдер, оставляя видимыми прелестной формы ноги и мускулистые руки – словно они не от женщины!
Но вот начинают прорезаться и другие чувства кроме зрения и слуха: каждый удар начинает отдаваться в мозгу и теле! И с каждой секундой, с каждым ударом – словно сильней! О-о-о!.. А-а-а! И сил терпеть больше нет!!! Тело в паху буквально горит – будто в печах или
