пошла, на крыльцо уж выходить стала, думали, Бог милует, а прошлым летом все ж померла.
– Эх, Демьянка, да разве-ж на больных женятся, они и родить не смогут. Чего ждать-то было? – удивился Айдар.
Демьян пожалел, что чаша уже в руках у Радима, и нельзя хлебнуть еще.
– По сердцу она мне была, мать не слушал. Матушка тоже твердила – другую взять. А по этой весне уж третью мне сыскали, сватов хотели засылать, да тут все завертелось, не до свадьбы было.
– Женись, Демьянка, женись, это доброе дело, – они с воргольским сотником подмигнули друг другу и задорно захохотали.
– Ну, хватит надо мной потешаться, – проворчал Олексич, – что и поговорить больше не о чем?
– Поговорить есть о чем, – посерьезнел Айдар. – Недоброе дело ваши князья затеяли.
Лица курских бояр сразу помрачнели.
– Недоброе, – повторил татарин. – Зачем к Тула-Бука17 с поклоном ездили?
– А куда же еще за правдой идти? – жестко ответил воргольский сотник.
– К нему за правдой? – Айдар усмехнулся. – Он добра не помнит, злобен да завистлив. Привечает вас, пока нужно Ногаю досадить, а замирятся, так ваши головы ему и выдаст. Меж двух жерновов вы оказались.
– А твой царь не таков? – прикрыл правый глаз Радим.
– Мой преданность чтит, да и силы у него побольше будет. Ханы в Сарае приходят и уходят, а Ногай всегда здесь, под боком у вас. Сейчас у них с Тула-Бука ссора из-за ляшского похода. Может, слышали?
– Как не слышать, темник твой царя в ловушку заманил, чуть все войско не замерзло, – Радим смело глянул на татарина.
– Глупость его и упрямство в ловушку заманили, а Ногай здесь ни при чем! – вскипел Айдар. – Хан наш говорил ему, что южными степями домой нужно возвращаться, где снега поменьше и мороз не так суров, а Тула-Бука ваш уперся напрямик идти, путь сократить хотел.
– Или боялся, что Ногай его в свои земли для расправы заманивает, – не уступал Радим.
– И чего добился? Заплутали, обморозились, полон18 загубили и сами чуть не померли, а Ногай виноват.
Демьян не вмешивался в спор. Он знал хорошо эту историю, и в глубине души был согласен с Айдаром, но и выступать открыто против своего курского земляка не хотел. Куряне в походе на Краков не участвовали, но наслышаны были. Войскам Ногая сопутствовала удача, они захватили большой полон и с богатой добычей вернулись домой. А вот над Телебугой висел злой рок, он не сумел взять Сандомир, ограничившись разграблением окрестностей. На обратном пути его войско попало в снежную бурю, сбилось с дороги и чуть не погибло, все пленники замерзли, добычу пришлось бросить. Телебуга в неудачах обвинил Ногая, мол, это он неправильно путь подсказал. Темник огрызался, что это хан его плохо слушал и сам сбился с дороги. Раздором между былыми союзниками и решили воспользоваться курские князья, обратившись за покровительством к Телебуге. И тот их радостно принял, понимая, как сбесится Ногай.
Олексич считал, что надо всегда думать своей головой, и в бедах сарайского царя ни к чему виновного искать на стороне.
– Ладно, что спорить о пустом, изменить уж ничего нельзя, – махнул рукой воргольский сотник. – Спасибо за хлеб соль, пойду я к своим спать.
Он встал, вопросительно глядя на Демьяна.
– Я еще посижу, сон пока не идет, – ответил на его взгляд Олексич, ему хотелось переговорить с Айдаром с глазу на глаз.
Радим ушел.
– Горяч боярин, – вслед ему сказал татарский княжич.
– Послушай, Айдар, – Демьян замялся, – я и так теперь пред тобой в долгу, да у меня еще одна просьба есть.
– Говори, – расслабленно потягиваясь, промурлыкал побратим.
– Родители у меня в Ольгове остались да сестры. Младшей Дуняше и осьми нет, а старшая Улюшка уж на выданье, невеста совсем. Боюсь я за них. Сможешь, защити.
– Сделаю, что смогу, – вздохнул Айдар.
«Как сумею», – вспомнился Демьяну ответ князя Александра, друзья не могли дать твердого ответа. И от этого становилось зябко у жаркого костра.
– Они уж там два дня хозяйничают, пока вернусь, еще два дня пройдет. Отец во всем Ахмата слушает, а тот мести жаждет, – но видя, как побелело лицо Демьяна, Айдар поспешил добавить. – Да и я слово пред отцом имею, не пропадем.
Повисла тишина. Оба сидели, погрузив взгляды в беззаботное пламя.
– Ты, Демьянка, бросай своих непутевых князей, переходи ко мне, – неожиданно добавил Айдар. – Видел, у меня много русичей служит, никого не обижаю.
– Не могу, где князь, там и я, не по чести бросать, – ответил Демьян.
– Знал, что так скажешь, а долга у тебя предо мной нет. Видишь все это? – Айдар обвел рукой богатую походную юрту, и погладил, лежавший рядом, позолоченный шлем. – Все это благодаря тебе.
Демьян непонимающе моргнул.
Айдар понизил голос.
– Я ведь сын наложницы, рабыни. Мать булгарка. Отец ее толи купил, толи в полоне выбрал. Привечал, подарки дарил. Меня родила, а вскоре померла. Да тут про сына рабыни все и позабыли, законные сыновья есть. А таких, как я у него много по степи бегает. Темир до женской красоты охоч. Меня нянька – рабыня из-под Чернигова воспитала. От того я по вашему баю.
– А я все думал, откуда ты речь нашу так хорошо знаешь, – подивился Демьян.
– Да, вот теперь земляков няньки в дружину набрал. Время пришло воином становиться, а у меня ни коня, ни доспеха нет. Сижу плачу, а к отцу пойти попросить не могу. Он мимо проходит, так даже взгляд на меня не кидает, вроде, как и нет меня. Нянька и подсказала: «Ты к бабке, матери господина, сходи. Может, пожалует». Я набрался храбрости и пошел. Она меня приняла очень холодно, разглядывала да все молчала. Потом сказала: «Ступай». Я и побрел, слезами давиться. А наутро к юрте старый нукер привел хорошего коня, а на седле броня приторочена и сабля. «Госпожа велела передать, что ты на сына ее похож», – и ушел. И решил я в бою себя показать, чтобы отец заметил храбрость мою. Лез везде, в самую гущу. Так ты на меня и набрел. А как привезли меня израненного, Темиру стали наперебой рассказывать, как его нукер против угров отбивался. А он и спросил: «А кто этот благословенный Тенгри19 отец, что дал жизнь такому доблестному нукеру?» «Ты, господин». Вот тогда он меня и приметил. Теперь сам видишь. По-другому все.
Побратимы снова замолчали.
– А княжна тебе и вправду приглянулась, – вдруг подмигнул Айдар Демьяну.
– Опять ты за свое, – надулся Олексич, – мала еще, чтобы такому переростку как я
