Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
– За что?
– Ну, это же мой брат был... Надо было сопляка уложить вовремя.
– Не говори глупостей! – Я произнесла это голосом моей мамы. Мы обе это поняли и рассмеялись. Потом Светка полезла меня обнимать, я зашипела, а она опять виновато произнесла:
– Прости.
– Ничего... слушай, что вчера было?
– Ужас, что было! Пока моя мамаша до дома дошла – ей человек пять рассказали о наезде. Она меня бить кинулась. Если бы я не смылась, у меня сейчас травм было бы не меньше, чем у тебя. – Светка облизала сухие губы, глаза ее лихорадочно блестели, и мне показалось, что у подруги жар. Она оглянулась на теток и понизила голос: – А потом я поехала в больницу, но меня сюда не пустили. Тогда я дождалась Николая...
– Кого?
– Ну, Летнева же. Ты что, его не узнала?
Я покачала головой. Светка придвинулась поближе и принялась рассказывать. Оказывается тот мужик, что ехал со мной в «скорой», – это и был тот самый Николай Летнев, бард из бардов и Светкина мечта. Он провел время у приятеля, который жил неподалеку от города, а потом вся хорошо гульнувшая гоп-компания взялась доставить его в город, чтобы он успел отдохнуть перед концертом. Вот и отдохнули. Светка встретила у больницы подтянувшихся байкеров, нашла среди них знакомого и вскоре уже прочно сидела на одной из машин, дожидаясь известий о Николае. Его отпустили в тот же вечер: рентген показал, что переломов нет, только сильный ушиб и растяжение. Эластичный бинт и пожелания провести несколько дней в покое – вот и все, что ему прописали. Все отправились отмечать спасение Летнева, и Светка тоже. Тут она стала совсем невнятной, но я так поняла, что моя подружка добралась-таки до своего кумира.
Увлеченные разговором, мы не прислушивались к происходящему вокруг до тех пор, пока одна из теток, присмиревших от Светкиного нахальства, не вякнула:
– Эй ты, шалава, выметайся. Обход идет.
Прислушавшись, я различила шарканье ног в коридоре и голоса. Светка метнулась к подоконнику и свалилась на руки байкерам. Я прикрыла окно – и в палату вошли дежурный врач и медсестра.
День в больнице тянулся невыносимо, несмотря на приход мамы с сумкой всяких вкусностей. Я знала, что Светка должна вернуться, да и маму было жалко, а я съела столько, сколько и в здоровом состоянии не ела: лишь бы доказать, что аппетит нормальный и чтобы мама успокоилась, ушла домой спать.
Само собой, я заснула, так и не дождавшись Светки. Но она все же пришла. Камушки и песок ударили в окно. Я очухалась, открыла раму, подруга опять оказалась на моей кровати, и я сразу поняла, что что-то еще случилось, потому что на глазах ее блестели слезы. Светка никогда не плачет. Ее даже мальчишки в детстве уважали за твердость и отсутствие нытья. Я – другое дело: у меня чуть что слезы ручьем. Увидев подругу в таком состоянии, я не на шутку перепугалась. Она взяла мою руку, дотянулась, осторожно поцеловала меня в щеку и зашептала:
– Прощай, Туська, я уезжаю. Не знаю когда, но увидимся. Ты точно на меня не в обиде?
– Нет, какая обида! А куда ты едешь?
– Сначала по маршруту гастролей, а потом в Москву.
Я захлопала глазами, не веря своим ушам, подружка торопливым шепотом пояснила, что мать ее простит невесть когда, а пока и видеть не может, трясется вся. Взрослое население двора, да и наша компания, винили в случившемся именно Светку, что меня в тот момент ужасно удивило. И подружка, встретив своего героя, решила заодно распрощаться с ополчившимися на нее родными и знакомыми.
– С Сусликом я попрощалась, он дурак, конечно, еще, но все равно братик. Ты присматривай за ним, ладно? – Я кивнула. – Я тебе напишу. Или позвоню.
– Светка, но как же ты... одна. К началу занятий в институте хоть вернешься?
Она пожала плечами. Потом, блестя глазами, ответила:
– Если все будет нормально – не вернусь... ну, только если в гости: тебя проведать и Суслика.
За окном раздался свист, и подружка дернулась:
– Мне пора. Прощай, Танька.
– Ты что... нельзя так! Скажи «до свидания».
– Ладно, пока, до встречи.
Она вылезла в окно, а я кое-как подвинулась и выглянула на улицу. Там стояли те же двое ребят, что и утром... а может, другие, в сумраках видно было плохо. И с ними Николай. Теперь, зная, что это он, я легко его узнала. Николай махнул мне рукой и негромко сказал:
– Выздоравливай, Татьяна.
– Куртка, у меня ваша куртка осталась!
– Черт с ней! Если понравилась – носи на здоровье. Главное – выздоравливай!
Светка уже стояла с ним рядом. Он оперся на ее плечо и захромал прочь. Когда они скрылись за углом детского корпуса, на улице взревели моторы мотоциклов. Я упала на подушку и долго смотрела в быстро темнеющее небо. Шумели и радовались птицы в больничном саду, а у меня из глаз текли слезы. Мне было жалко Светку, себя, Суслика, наших мам.
Из больницы меня выставили довольно быстро. На костылях я бодро прыгаю в библиотеку и, поудобнее устроив ногу, отсиживаю за компом. Пашка бросил Наташку и теперь каждый вечер провожает меня домой, но как-то это не радует. На юг мы не поехали.
Светкины гастроли с Николаем длились почти месяц. Потом она оказалась в Москве. Я хожу на занятия в институт. Масса новых впечатлений и знакомств немного притупили боль разлуки с подружкой, хотя иной раз я потихоньку реву – так мне ее не хватает! За Сусликом я стараюсь присматривать, как и обещала. Он вообще-то парень невредный, больше всего любит всякую живность, а из книжек – энциклопедии про животных. Правда, как-то раз я его засекла за школой со старшими пацанами, и, сдается мне, он курил. Я не поленилась, подстерегла малолетнего негодяя, когда он неспешно – нога за ногу – шел домой, прижала его на лестнице и принюхалась. Так и есть – воняло от него, как от скунса, и в том числе сигаретами. Дала ему подзатыльник. Суслик заморгал и заныл:
– Танька, ты чего? Чего дерешься-то?
– Того! Ты с кем сегодня торчал за школой? На наркоту сесть хочешь?
– Ты чё? Мы курили просто... А!
Второй подзатыльник получился покрепче первого, но, на мой взгляд, был абсолютно заслуженным.
– Я тебе покажу – курили! Думаешь, Светки нет, гулять можно и не оглядываться?
К моему удивлению, Суслик вдруг жалобно сморщился и захныкал, кусая обветренные губы.
– Ты чего? – растерялась я.
– Я без нее скучаю-ю-ю. Она со мной разговаривала, а мать... у нее всех слов: поел? уроки сделал? Спать иди – и все.
– Да? – И о чем с этим мелким грызуном можно разговаривать? – Ну, не реви. Давай так: захочешь поговорить или еще что – заходи. А с теми пацанами не вяжись, слышишь? Будут доставать – скажи мне, я сама с ними разберусь.
– Ладно. – Суслик потер грязной лапкой нос.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
