– Ваш отец входил еще в одно сообщество помимо тех, что я уже упомянул, мисс Мерлин. Речь идет о подпольном и очень опасном обществе заговорщиков. Мы даже не знаем, есть ли у него название. В отличие от других клубов подобного рода, члены этого общества встречаются тайно и отнюдь не для того, чтобы провозгласить тост за революцию или помечтать о якобинской утопии. Их цель – любыми средствами вызвать в стране хаос, с тем чтобы заменить конституционную монархию на республику, созданную по образцу той, что сейчас существует по ту сторону Ла-Манша. Куинн замер на месте.
– Нам, кажется, удалось узнать имя человека, стоящего во главе этого тайного общества, но доказательств у нас нет. А поскольку этот человек является сыном графа, пэра Англии, поддерживающего дружеские и очень близкие отношения с королевским семейством, наша задача становится особенно деликатной. Нам приходится действовать очень осторожно. Вы меня понимаете?
– Полагаю, что да. И кто же этот человек?
– Я назову вам его имя после того, как вы дадите согласие нам помочь.
– Да чем же я могу вам помочь? – взорвалась Кассандра, потеряв терпение. – Простите мне мое невежество, но я все еще не понимаю, чего вы от меня добиваетесь!
Куинн сложил ладони вместе и прижал кончики пальцев к губам, изучая ее пытливым взглядом.
– Я хочу, чтобы вы свели с ним знакомство.
– Знакомство, – повторила она, чувствуя себя круглой дурой, но не успел Куинн вновь заговорить, как ее осенила догадка.
– Познакомьтесь с ним поближе, подружитесь, войдите к нему в доверие. Ваш отец только что был казнен, вы провели большую часть жизни во Франции – вам нетрудно будет убедить этого человека в том, что вы ненавидите Англию не менее яростно, чем он сам. Заставьте его поверить, что вы жаждете мести. Позвольте ему свободно болтать с вами обо всяких там fraternite[2]и egalite[3]. Пусть он думает, что вы тоже на стороне якобинцев. В то же время вы будете сообщать нам обо всех его действиях, называть имена его друзей, с которыми он тайно встречается. – Тут Куинн развел руками:
– Как видите, все просто.
Кассандра обошла кресло и снова села.
– Просто, – вздохнула она, потирая лоб и стараясь собраться с мыслями. – Просто вы хотите, чтобы я шпионила для вас.
– Но это…
– Вы хотите, чтобы я завела дружбу с человеком, возглавляющим тайное общество, целью которого является свержение монархии.
– В каком-то смысле…
– И способ, которым вы предлагаете мне войти, как вы выражаетесь, к нему в доверие, надо полагать, сведется к тому, что нам придется стать любовниками. Разве это не так, мистер Куинн? Разве вы не это имели в виду?
Наконец-то у него не нашлось слов для ответа, он как будто растерялся. Впрочем, он быстро пришел в себя.
– Мисс Мерлин, для меня совершенно несущественно, каким именно образом вы сумеете завоевать доверие этого человека. Способ я оставляю целиком на ваше усмотрение.
– Как великодушно!
– Способ, упомянутый вами, может оказаться самым верным и быстрым, но это совсем необязательно. Могу я говорить откровенно?
Ей пришлось подавить нервный смешок.
– А разве до сих пор вы говорили как-то иначе?
– Я имел в виду, могу ли я высказать то, что у меня на уме, не боясь оскорбить ваши чувства?
– Это зависит от того, что именно вы собираетесь сказать.
Но она и так уже все поняла.
Куинн помедлил. Очевидно, в этом и состояла его попытка пощадить ее чувства. Кассандра усмехнулась, отдавая ему должное.
– Современная мораль ничего для меня не значит, мисс Мерлин. Она слишком переменчива: сегодня уже не та, что была вчера, завтра опять будет иной. Но, к сожалению, мы живем в обществе, где установлены жесткие правила поведения, порой непоследовательные и зачастую несправедливые, особенно в том, что касается женщин, однако нам всем приходится им подчиняться, и…
– Мистер Куинн, мне казалось, вы хотите поговорить откровенно.
Он умолк и опять сцепил руки за спиной, слегка покачиваясь на носках.
– Именно так. Я никогда бы не осмелился предложить или даже намекнуть, чтобы вы стали любовницей интересующего нас человека, если бы не располагал сведениями о том, что подобного рода отношения для вас не новость. А также о том, что вы можете с легкостью вписаться в тот образ жизни, который ведет этот человек. Надеюсь, вы меня понимаете.
– Ах, образ жизни… Да, с этим все ясно. Наверное, он ужасный повеса.
Кассандра негромко рассмеялась, откинувшись на спинку кресла.
– Мистер Куинн, мне, конечно, следовало бы вскочить и закатить вам пощечину, но, боюсь, толку от этого будет мало. Насколько я понимаю, моя репутация окончательно загублена.
Она вновь рассмеялась, но на этот раз с горечью.
– Полагаю, нет смысла убеждать вас, что слухи о моей распущенности несколько преувеличены? Нет? Я так и думала. Мне все равно, какого вы мнения на сей счет, но должна вам сообщить, что если вы ищете для этой роли поистине падшее создание, некую femme fatale[4], то вам лучше поискать в другом месте.
– Благодарю за предупреждение, но я доволен своим выбором.
– Не знаю почему, но я не чувствую себя польщенной, – сухо заметила Кассандра, впервые за все время разговора вызвав улыбку на тонких губах Куинна.
Он пододвинул себе стоявший у стены стул с прямой спинкой и сел рядом с ней.
– Вы, разумеется, хотели бы знать, что я предлагаю в обмен на ваши услуги, – продолжал он своим странным мальчишеским фальцетом. – Какая-либо опасность для вашей жизни или здоровья представляется мне крайне маловероятной, уверяю вас, но все же совершенно исключить такую возможность нельзя, поэтому я не прошу вас ввязываться в это дело из чисто… гм… патриотических побуждений.
Последние слова прозвучали издевательски в его устах.
– По правде говоря, мистер Куинн…
– Позвольте мне опять говорить без обиняков. У меня имеются сведения о том, что ваше финансовое положение весьма незавидно, а перспективы улучшить его выглядят просто плачевно. Скажем прямо: вы не можете рассчитывать на удачное замужество и даже на более или менее достойное место в обществе. Обстоятельства смерти вашего отца, репутация, унаследованная вами от него, а также та, которую вы заслужили своим собственным поведением, исключают всякую надежду на это.
Кассандра лишилась дара речи. Мистер Куинн чуть ли не слово в слово повторил то, что говорила ей прошлым вечером тетя Бесс, но только в его изложении все выглядело еще ужаснее. Как это могло случиться? Когда это началось? Она увидела, как он потирает руки, вполне довольный собой, и ее охватило ощущение беспомощности.
