Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
заледеневших ног. Если так пойдет дальше, то торговлю придется свернуть, даже не отбив затрат на аренду. Регина раздраженно клацнула зубами и вдруг в толпе проходящих мимо людей заметила ее.
Незнакомая седоволосая женщина в темном плаще стояла на другом конце улицы и безотрывно глядела на Регину. От ее пристального взгляда стало еще холоднее, а по коже пробежала волна мурашек. Регина спешно отвела глаза, решив не провоцировать незнакомку на контакт. Но будто назло, женщина двинулась ей навстречу.
«Вот черт».
Седовласая подошла ближе и, только когда оказалась в полуметре от Регины, промолвила:
– Гвендолин, это ты?
В голосе женщины сквозили растерянность и удивление. Регина же была удивлена не меньше, услышав из уст незнакомки имя матери. Вблизи Регине удалось получше разглядеть ее: морщинистое, но подтянутое лицо, серые пронзительные глаза и кудрявые белые волосы, рассыпавшиеся пышной гривой по плечам и спине. Женщина была высока ростом и почти нависала над Региной. Опустив глаза ниже, Регина заметила на ее плаще кант из кельтской вязи. Плащ не выглядел современно, но сегодня же Мабон – древний кельтский праздник, и многие люди отдавали дань традициям своим способом.
– Боюсь, вы ошиблись, – робко ответила Регина, подняв глаза. – Гвендолин – моя мать. Вы с ней знакомы?
Глаза женщины изумленно округлились, а лоб пересекли борозды морщин.
– Да… Мы были знакомы когда-то, – выдавила женщина, разглядывая Регину. Теперь-то она наверняка увидела различия между ней и Гвендолин, хоть они и правда были почти неотличимы друг от друга.
– Простите, как ваше имя? Гвендолин отошла ненадолго, но я могу передать, что вы ее спрашивали, – сказала Регина, а потом спохватилась: – О, в честь Мабона я кое-что дам вам в подарок, подождите минутку!
Регина нырнула под палаточный стол-витрину в поисках лучшего бальзама от мигреней, который они приберегли для особенно щедрого клиента, но он все не попадался. Пусть бальзам отправится в добрые руки, да и реклама лишняя им не помешает. Регина с минуту копалась в пакетах, а когда нашла искомое, издала победный возглас и выпрямилась.
– Вот, возьмите бальз… – начала Регина, но у палатки уже никого не было. Она замерла с баночкой в руке, глазами выискивала в толпе белые кучерявые волосы, но женщина словно растворилась в воздухе. Как жаль, а ведь Регина даже не успела разузнать ее имени…
Зато на другой стороне улицы она заметила идущую к ней мать с двумя стаканчиками кофе. Когда она подошла, то себе оставила американо, а Регине протянула капучино с ореховым сиропом.
– Ну как, продала что-нибудь, пока меня не было? – поинтересовалась Гвендолин, отпивая кофе из пластикового стаканчика.
– Не особо, – пожала плечами Регина, сделала глоток и добавила удрученно: – Если честно, то ничего.
Гвендолин не ответила, а лишь задумчиво покачала головой.
– Кстати, тебя спрашивала какая-то женщина.
– Какая женщина?
– Высокая такая, – описала Регина. – Уже немолодая, но и не совсем пожилая, хоть волосы у нее и были совсем белые, кудрявые.
Тут стаканчик выпал из рук Гвендолин, и асфальт залила темная жидкость. Лицо матери побледнело, а глаза наполнились уже знакомым Регине чувством. В них отчетливо читался страх.
– Мам, что такое? – забеспокоилась Регина. Мама и правда выглядела странновато, но вблизи опасной Почему именно опасной? Странно звучит в этом контексте, не показалась. – Ты ее знаешь?
Гвендолин помолчала пару секунд, а затем замотала головой и тихо сказала:
– Нам пора домой.
C самого возвращения мать не проронила ни слова. Она сбросила сумки с нераспроданными снадобьями на кухне, шустро проскочила по лестнице наверх и закрылась в своей комнате. Регина, все еще пребывая в растерянности, поднялась вслед за ней и замерла у закрытой двери, вслушиваясь: изнутри шел терпкий травяной аромат и доносилось неразборчивое бормотание, как если бы Гвендолин читала молитву. Регина постучала костяшками пальцев по двери, а затем повернула ручку и вошла.
Вокруг были расставлены все защитные свечи, какие только можно было найти в доме. А в центре комнаты сидела на полу мать. Она сложила руки на груди, мерно раскачивалась в трансе и бормотала что-то невнятное. На секунду Регине почудилось, что мать бубнила на неизвестном ей языке, но, возможно, это был лишь обман слуха.
Регина подошла к матери со спины и осторожно дотронулась до ее плеча. Гвендолин тут же вздрогнула и обернулась. Руки матери знакомо подрагивали – дурной знак.
– Мам, все в порядке?
– Не знаю, милая, – дрожащим голосом изрекла Гвендолин и вытерла пот со лба тыльной стороной ладони. – Что-то неспокойно мне сегодня, тревожно.
Регина и сама испытывала похожее чувство. Сначала ураган, затем ночной кошмар и эта загадочная птица с обжигающими перьями… И, конечно же, седовласая незнакомка, вызвавшая у матери острый приступ панической атаки. Что бы это все могло значить?
– Ты поэтому зажгла весь свой свечной арсенал? – спросила Регина. Она хотела было затушить парочку во избежание пожара, но мать вдруг закричала:
– Не трогай! Они защищают нас.
Регина отдернула руку и раздраженно закатила глаза.
– Может, ты расскажешь уже, что происходит? – не выдержала она. – От кого ты пытаешься нас защитить? От кого мы постоянно бежим?
Мать не удостоила ее ответом, а только продолжила шептать и раскачиваться в такт своим речам. Регине вдруг сделалось не просто страшно, а даже жутко: на ее глазах мать сходила с ума. А что, если и ей, Регине, передалось материнское безумие? Появившиеся странные сны и сгорающие в руках перья вполне могли быть свидетельством прогрессирующей шизофрении. Кто знает, вдруг Михаэль был не так уж неправ на ее счет?..
«Ты чертова убийца!»
Регина вылетела из комнаты матери и вернулась в свою.
На стене висело большое прямоугольное зеркало в медной оправе, купленное на барахолке пару лет назад, которое теперь кочевало из дома в дом, не вписываясь ни в один интерьер. Регина взглянула на свое отражение, пытаясь убедиться, что выглядит как обычный человек, и никакого безумного огонька не таится в глубине ее синих глаз. На первый взгляд она была такой же, как всегда – спокойной, хладнокровной, но и мать с виду казалась абсолютно благоразумной. Становилось больно от мысли, что человек, к которому Регина так сильно привязана, и не только кровными узами, вдруг начинает терять рассудок.
Размышления ее прервались оглушительным раскатом грома, расколовшим небеса, а в окна ударили потоки начавшегося ливня.
В этот же миг зеркало с хрустом треснуло пополам: от тянущейся наискосок линии разлома бежали мелкие трещинки, будто на льду. Отражение Регины разломилось на сотню кусочков, и в каждом из них она ловила свой недоуменный
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
