дней. И если ты хочешь, чтобы сегодня я в принципе вышел из этого кабинета, перестань мешать.
— То есть вниз ты не спустишься?
— Нет.
— Как скажешь.
(через пятнадцать минут)
— Я не понял, это что такое?
— Ёлка, Кош. Если ты не хочешь идти навстречу празднику, то праздник сам придет к тебе. Итак, как ты полагаешь, куда нам стоит повесить этот шар?
2.
— Финист, я, конечно, все понимаю…
— Подожди, Настя, я почти уже…
— Родной, это не похоже на почти…
— Так, женщина, ты что пришла? Я же сказал, соберу — позову.
— Ты сказал это утром, а сейчас вечер.
— Блин, Насть, ты специально, да? Я же не виноват, что у того, кто придумал эту конструкцию и написал к ней инструкцию, проблемы с логикой.
— Я вообще не понимаю, зачем нам искусственная елка. Купили бы обычную.
— Да там же выбирать не из чего! Все драные какие-то… Я бы такое даже на дрова не пустил.
— Зато ее собирать не надо.
— Насть, вот только не начинай, а. Так, эту часть надо соединить с этой… Черт, да как это работает?!
— Знаешь, среди игрушек Яры есть пирамидка, может, сначала на ней потренируешься?
— Умная, да?! Иди отсюда! Сказал же, позову!
— Как скажешь, любимый. Только не забудь, что тебе завтра с утра на работу.
— Настя.
— Все, ушла.
3.
— Так, подсади-ка меня, я надену верхушку.
— Ты уверена, что это хорошая идея?
— Гриш, ты чего, ты меня одной рукой поднимаешь…
— Да я не об этом. Тебе не кажется, что мы слишком много всего навесили? У меня такое чувство, будто она малость заваливается…
— Да нет… Тебе кажется. Так, давай, поднимай. Ага, вот так, аккуратнее. Все, цепляю! А, черт, черт, она падает!.. Лови ее! А-а-а, меня-то не отпускай! Блин…
(после нескольких секунд молчания)
— Итак, мы убили елку.
— Ага, а ты говоришь «заведем кота». Зачем нам кот, мы и сами неплохо справляемся…
4.
— Баюн Батькович, вызывали?
— Да, Данила. Позови-ка Сокола, спустите с чердака коробку с елкой и соберите ее. А девочки потом нарядят.
— Как скажете, Баюн Батькович.
Настя, грот
Песок с ладони Сокола мягко сыпался ей на живот, щекотал кожу.
— Что ты делаешь? — засмеялась Настя.
— Любуюсь, — ответил Финист.
И улыбнулся так светло и мягко. Из всех его улыбок эту она любила больше всего.
Грот они нашли случайно. Обходили Буян вдоль берега, и одно место их заинтересовало. Финист обернулся птицей, разведал путь, по которому Настя смогла спуститься. Грот был удачно скрыт от глаз, прикрыт скалами со всех сторон, и к нему вела узкая тропинка, появлявшаяся только во время отлива. Песок здесь был девственно бел и чист, солнце заглядывало внутрь, освещая и согревая, а тишину вокруг нарушали лишь плеск волн да крики чаек. Стены комнатушки, в которой они жили на острове, были будто из соломы, пропускали все звуки, и ее обстановка никак не располагала к уединению, а так хотелось побыть только вдвоем. И казалось, что это место было ниспослано им богами в ответ на их молитвы.
В одном месте на скале, как свидетельство того, что они были не первые, кто прятался здесь от посторонних глаз, были глубоко прорезаны буквы — «Г» и «Л».
— Людмила и Георгий, — предположила Настя.
— Или Гаврила и Любава.
— А представляешь, если Лебедь и Гвидон, — засмеялась она.
— Хочешь, высеку наши инициалы?
— Не-а.
— Почему?
— А вдруг потом придет кто-нибудь и станет так же гадать? А вдруг еще и угадает? Нет, пусть это все останется нашей тайной.
Только их место. Только они вдвоем. Ну чем не рай?
Сначала они просто наслаждались уединением и тишиной. Поговорили немного. А потом Сокол навис над ней, принялся целовать.
— А вдруг кто увидит? — прошептала Настя.
«Глаза выклюю», — вспомнила вдруг она его ответ.
— Глаза выклюю, — улыбнулся Сокол.
Настя замерла. Как так? Как она могла знать ответ раньше, чем он его озвучил?
— Тебя это сильно пугает? — неправильно истолковал ее реакцию Финист.
Она покачала головой.
— Да нет, все в порядке. Сюда не заглянуть.
И поцеловала сама. Успокоилась тем, что за тридцать лет неплохо изучила своего мужа, вот и угадала его слова. А потом ей было немного не до этого.
И теперь, абсолютно расслабленная, она лежала, закрыв глаза, и нежилась в теплых солнечных лучах. Ощущение было как от сил Финиста, которыми он периодически делился с ней. Только будто бы это были не капли, а целое море, и она купалась в нем, и…
— Настя!!!
Настя резко открыла глаза и дернулась, попытавшись сесть, но Сокол придержал ее, не позволив.
— Что ты? — обеспокоенно спросил он.
— Ты звал?
— Нет.
— Но я же слышала…
— Тебе показалось.
— Правда?
— Когда я тебе врал?
И правда, никогда. Настя снова закрыла глаза. Показалось, просто показалось… Как же все-таки хорошо тут. И не хотелось ни на что отвлекаться и ни о чем думать. И каким теплым был песок под ней. И тот, струей которого Финист продолжал выводить узоры на ее животе. Прогревал до самого нутра, до костей. Ласкал и покоил ее в своих объятиях. И если бы не странная ноющая боль между ребер, может и уснула бы. Но она отчего-то нарастала, отвлекала…
— Настен, а давай останемся здесь навсегда, — вдруг предложил Финист.
Настя рассмеялась.
— Как заманчиво звучит. Не искушай.
Да уж, этот грот куда лучше выделенной им клетушки…
Финист лег рядом, нашел ее ладонь, переплел их пальцы.
— Я серьезно, Насть. Здесь ведь хорошо. Разве ты не хочешь немного поспать?
А спать и правда хотелось. Вздремнет чуть-чуть. Он же рядом…
— Не бросай меня!
Этот едва ли не стон выдернул ее из дремы, и она все-таки подскочила, испугавшись. Грудь пронзило острой болью. Будто иглу воткнули. Что за…
— Что такое?
Финист тоже сел, обнял ее, заглянул в глаза. Но снова успокоиться уже
