Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
В 1918 году был создан боевой революционный отряд, и я был назначен его начальником. У меня до сих пор хранится фотография того первого революционного отряда. Красной Армии тогда еще не существовало, а вооруженная сила была необходима, нужны были надежные люди, которые были бы способны продолжать революцию. Мы набирали в отряд людей наиболее преданных, готовых активно бороться за идеи Октября, в первую очередь тех солдат, которые уже проявили себя, показали свое отношение к революции конкретными делами.
На первых порах в отряде было двадцать пять человек, а в последующем – около ста. С этим отрядом я выехал в волость. Чутье мне подсказало, что, подавляя восстание, нельзя действовать грубой силой, ведь многие из восставших еще не разобрались, что за события произошли в России, что такое революция».
Г. М. Пинаев, земляк моего отца и большой друг нашей семьи, вспоминал эпизод, когда отец, вернувшись с фронта, приехал в город Никольск, центр уезда, устанавливать советскую власть. Будучи уездным военным комиссаром, он получил приказ ликвидировать вспыхнувший в пяти волостях уезда контрреволюционный мятеж. «Иван Степанович, – рассказывал Геннадий Михайлович, – в унтер-офицерской школе получил специальность артиллериста-вычислителя, поэтому умел пользоваться угломерными инструментами. Вот он и решил вдвоем с помощником под видом уездного землемера провести личную разведку и установить силы и расположение бунтующих. Так на тарантасе они и объехали эти волости, выяснили, что активных бунтарей мало, поддержки населения нет, поэтому открывать боевые действия нет необходимости, достаточно лишь арестовать зачинщиков. Что и было затем сделано».
Меня в этой истории поразил тот факт, что двадцатилетний комиссар, имеющий в своем распоряжении сотню солдат и два пулемета «Максим», не воспользовался удобным моментом показаться лихим рубакой-командиром, огнем и мечом защищающим родную советскую власть, а сам, рискуя своей жизнью, пошел в расположение врага и этим предотвратил неизбежное, казалось бы, кровопролитие.
В этом эпизоде проявился тот Конев, которого потом любили солдаты и офицеры, где бы он ни служил: «там, где можно обойтись без лишней крови, надо это сделать, даже если это опасно для собственной жизни!».
В разработанной отцом «Памятке комиссара» 1924 года есть такие слова: «Место комиссара в бою там, где всего труднее, где гуще всего огонь, где всего свирепее вражеские атаки… Личный пример комиссара – важнейшее средство воздействия на поведение личного состава».
Военком из Никольска Конев попал на фронт благодаря настойчивым просьбам и рапортам. В Никольске он формировал и отправлял на фронт молодой Советской республики маршевые роты. Он делал в тылу все, что мог, но его тянуло туда, где люди сражаются, отстаивают независимость своего государства с оружием в руках, бьются с войсками иностранных интервентов, которые обступают со всех сторон, – отец стремился попасть на фронт. И вот однажды один из рапортов попал в руки военного комиссара губернии Михаила Васильевича Фрунзе. «Ну что же, – сказал Фрунзе, глядя на подтянутого, широкого в плечах, светловолосого парня, – поедете на фронт, раз так настаиваете. Фронтов много, и везде нужны военные люди, преданные революции. Поедете во главе отряда земляков. Командуйте. Желаю успеха».
В архиве отца сохранилась пожелтевшая от времени газета «Плуг и молот» от 18 июня 1918 года. В ней есть такие строки: «14 июня из города Никольска отправился на фронт добровольцем один из лучших, честных, всей душой преданных революции, организатор ячейки коммунистов, военком, дорогой товарищ Конев И. С.».
Переправа для бронепоезда
Воевать отцу довелось в незнакомых, чужих местах. В качестве комиссара бронепоезда № 102 он оказался на Восточном фронте, за Уралом и в Сибири.
Созданные специально для ведения боевых действий вдоль железных дорог, бронепоезда отличались великолепной маневренностью и в то время были большой силой, заменяя собой и артиллерию, и танки. Можно только представить, какое впечатление производила мощная стальная махина бронепоезда «Грозный» с «железным экипажем», как писали в революционных газетах, двигаясь на восток впереди наступающего красного фронта. Один невероятный случай из истории того времени отец часто вспоминал как пример подвижничества и риска.
Отступая, отряды Белой армии взорвали железнодорожный мост через Иртыш. А на другом берегу воевали отряды красных, которые перешли туда по замерзшей реке. В ходе тяжелых боев красноармейцы несли потери, нужна была помощь бронированной силы. Мост через Иртыш быстро не восстановить, поэтому было решено переправить бронепоезд на другой берег, проложив рельсы прямо по льду. Невозможную, казалось бы, задачу удалось решить всего за сутки! А когда бои завершились, отец смог вместе с командиром и отрядом осмотреть Омск, отбитый у адмирала Колчака.
Отец рассказывал, что в годы Великой Отечественной войны, когда перед ним вставали, казалось бы, непреодолимые препятствия, он всегда вспоминал этот эпизод на Иртыше.
«…Я был назначен комиссаром бронепоезда, который сформировался из уральских рабочих и матросов-балтийцев – народ по-революционному боевой, но по части дисциплины не особенно сплоченный. Так что предстояло поработать по-настоящему, сделать бронепоезд действительно боевой ударной силой.
С этим бронепоездом я прошел путь от Перми до Читы, всю Сибирь и Дальний Восток. Бронепоезд был на хорошем счету. Мне удалось сплотить очень хорошую партийную организацию. Наступление тогда велось главным образом вдоль железной дороги, бронепоезд часто был центром боевого порядка наступающих войск. Он двигался по железной дороге, а справа и слева от него шли цепи “Красных орлов” и другие полки 29-й, 27-й пехотных дивизий…
Бронепоезд, ведя огонь из орудий и пулеметов, врывался на станцию, прокладывал путь огнем, а пехотные цепи, охватывающие его справа и слева, овладевали этой станцией и близлежащими населенными пунктами. Боевое взаимодействие бронепоезда и пехоты во времена Гражданской войны не раз приводило к успеху. Так мы взяли Ишим. Однако атаковать Омск не смогли, потому что река Иртыш была для бронепоезда серьезной преградой. Все же подступы к Иртышу мы атаковали совместно с пехотой, а потом взяли да и дерзнули – по льду проложили рельсы и так переправили бронепоезд через Иртыш.
На подступах к Чите пришлось вести бои не только с белогвардейцами атамана Семенова, но и с японскими самураями. И сейчас вижу то поле боя под Гонготой: цепи белогвардейцев и японских солдат, атакующих нас при поддержке двух своих бронепоездов, атаку нашей кавалерии под командованием Н. А. Каландаришвили. Бывший ссыльный революционер Каландаришвили был одним из руководителей партизан Восточной Сибири, создал кавалерийский отряд, который сыграл важную роль в борьбе с Колчаком. В частности, вместе с другими отрядами он преградил путь Колчаку к Иркутску. Потом отряд Каландаришвили был переброшен в Забайкалье на разгром атамана Семенова. Вот он-то как раз и участвовал в атаке на станцию Гонгота.
Когда кавалеристы при поддержке нашего бронепоезда начали крепко нажимать на белогвардейцев, на выручку им подоспели японцы. Нужно было принимать ответственное решение – бить японцев или нет (а приказано было в бой с ними не ввязываться). Однако обстановка требовала вступить в бой с японцами, так как они перешли в наступление при поддержке двух бронепоездов. Мы японцам продвинуться не дали, отбросили их. И Гонгота была взята.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
