Нигора.
Как вернется бабушка, сразу же к ним примчится, уж в этом Нигора уверена. Побежавшим к ней навстречу маме или детворе протянет свой белый шёлковый платок, не глядя ни на кого приблизится к постели, где будет лежать Нигора. Какие ласковые слова польются из её уст! А Нигора тоненькими ручонками обнимет её за шею и прижмется щечкой к её щеке. Она расскажет ей про проделки дяди, как из-за необдуманных его обещаний дразнили её брошенной, обязательно расскажет. Нет, не расскажет. Услышав всё это, бабушка, причитая: "Униженная в чужих краях драгоценная бусинка моя!" — заплачет. Нехорошо.
Только бы бабушка вернулась!
Для мамы
6
Маму увезла «Скорая». В таком большом городе не с кем было оставить девочку.
Несколько дней отец водил ее с собой на работу, где девочка тихо сидела в уголочке у вахтерши, чтобы не привлекать внимания начальства.
Выход нашелся к концу недели.
Сестру он навещал один. У сестры с женой с самого начала и до сих пор не наладились отношения.
На этот раз взял с собой дочь.
Сестра, увидев их в окошко, выбежала им навстречу, заохала, забегала вокруг племянницы. Обнимала, целовала, любовалась ею.
— Ах, какая красавица! Как подросла! Совсем невеста! Я тебя вот такой, крохой запомнила. Вот такой!
Она наклонилась и ладонью показала какой была ростом племянница.
— Чужие дети быстро растут, — пытаясь выдать подобие улыбки, сказал отец.
— Да, ты прав. Дети мои, вон, выросли, разлетелись, слишком самостоятельными стали. Слишком умные. Слишком современные. Мы в свое время боялись уехать даже с того города, где наши родители жили, — в сердцах призналась сестра и тут же повернулась к девочке: — Останешься со мной?
Нам с тобой будет очень хорошо, обещаю! Я тебя вязать, шить научу. Всему, чего знаю, научу.
И отец уехал один.
Девочка не пошла его провожать.
Она села на диван и замолчала.
Но не плакала, не капризничала.
Сидела и смотрела в окошко, на дорогу, ведущую в город.
Путников было мало.
Тётя была шумная. Хозяйство у нее было не очень большое. С десяток кур да пять индюков. Огородик и сад. Со всем справлялась одна.
Никому ни на что не жаловалась. Все делала с удовольствием и порой, казалось, с любовью.
Иногда звала с собой девочку в магазин, на рынок. Звала, когда по дому надо было чем-то помочь ей.
Девочка быстро соскакивала с дивана и, как робот, шла за тётей и все делала машинально, молча.
Потом быстро садилась на диван и сидела, поджав ножки под себя, глядя через окошко на дорогу.
Отец приехал в субботу, ровно через неделю.
Девочка бросилась ему навстречу. На миг ее глазки вспыхнули, загорелись в них радостные огонечки.
Увидев тяжелые сумки отца, все поняла и села обратно на диван, поджав ножки под себя.
Забыла прикрыть дверь на кухню, откуда раздались голоса тёти и соседки. Отец не вмешивался в их разговор, только покашливал иногда.
— Неужели надежды нет? — послышался тревожный голос соседки.
— Какая может быть надежда? — чуть-чуть грубо, но в её манере, начала тётя. — Рак. Этим всё сказано. Да еще последняя стадия.
— Как же так? Ну как же так? Как она могла так запустить? Она ведь грамотная, педагог.
— Ну знаешь, дорогая! На последней стадии он и даёт о себе знать. И как свечка человек тает у тебя на глазах.
— Девочку жалко! Ой, как жалко! — слёзно проговорила соседка.
— А брата не жалко? Посмотри на него! Ну не ладили мы с ней! Гордыня нас поедала. Упрямство. Но зла на нее, видит бог, я никогда не держала. Брат был счастлив с ней всегда. Я не мешала им, правда ведь?
Отец в ответ кашлянул, крякнул будто.
— Без неё ведь потеряется! Пропадет. Хоть вместе их хорони.
Девочка встала. Нечаянно задела подушку и несколько конфет упали на пол.
Она наклонилась, чтобы подобрать конфеты, из глаз её быстро-быстро закапили слёзы, взгляд затуманился и конфет уже было не разглядеть.
Неделю прятала под полосатую подушку конфеты, которыми каждый день угощала её тётя.
Собирала для мамы.
Прозрачный мир
— Что так скоро? Еще не наговорились. Не торопитесь, успеете. — Сказала золовка с мольбой. — Кто — то унесет или украдёт ваш дом?
— Унести не сможет, он большой и тяжелый. — Ответил вместо матери Сынок. — Он будет плакать, если нас долго нет.
**
— Опять в холодной воде возишься?! Простынешь. Давно не болел? Заболеешь опять.
— Нет. Теперь я не заболею. Вода меня уже знает.
**
После пересадки цветы потеряли вид, слегка завяли.
— Мама! Цветы наши тают!
**
Любимая книга в семье — сказки Андерсена.
— Повёз бы меня папа когда — нибудь в Данию.
— Ты так хочешь увидеть Данию, сынок?
— Я хочу найти Герду.
**
Слушая песню Пугачёвой «Без меня тебе, любимый мой, земля мала, как остров», Сынок удивленно произнёс:
— Если без неё земля как остров, когда они будут вдвоём, ещё меньше же станет!
**
— Ну хватит на сегодня сказок, — раздраженно сказала уставшая мать. — Во всей средней Азии нет ни одного ребенка, который в такой час не спит.
— А я? Я ведь не сплю.
**
— Надо же было заболеть накануне утренника! — мать бережно обняла Сыночка и прижала к груди, — к этому дню как готовились, учили стишок котенка. Какой кашель у тебя. Как же прочитаешь стишок?!
— Я буду кашляющим котенком.
**
Звучала песня с припевом: «Где же ты, моё сердце?».
— Такой большой и до сих пор не знает! — сказал Сынок маме удивленно. — Надо ему сказать, что сердце у людей слева в груди.
**
— А ты знаешь, когда твой день рождения?
— Знаю, конечно.
— Когда?
— День моего рождения в день моего рождения остался же!
**
— Сыночку моему четыре годика исполнилось, — сказала знакомой мама с любовью и гордостью глядя на сына.
— Моему сыну? Ему четыре годика, — ответила мама своей приятельнице через три- четыре месяца.
— Мама! Я так и буду стоять на четырех?!
**
— Ух ты! Какие у тебя часики! — сказал дядя. — Ты хоть разбираешься сколько натикали твои часики? А ну, скажи!
Сынок приблизил руку с часиками к глазам и ответил:
— Сколько на часах на стене, столько и у меня на часах.
**
Двоюродный брат и сестра пришли в гости и завязался спор между ними насчет альбома с рисунками Сыночка.
— Кого он больше любит, тот и будет смотреть первым. — нашла путь решения конфликта девочка, — Кого ты больше любишь, скажи, меня или брата?
— Я себя
