воротах. Система отметила покидание территории университета.
Серебряная цепочка поблескивала под лучами солнца. Заправила топаз в форме сердца под ворот бежевой худи.
Личный код записывают на любую удобную человеку вещь при въезде в столицу, не приходится таскать с собой документы.
Высотки впереди отражали друг друга, небо, свет. Высились гигантами, давили своей внушительностью.
Микроавтобус неторопливо отъезжал все дальше от универа.
Зеленый район один из немногих спокойных территорий столицы. Благодаря университету, здесь по-прежнему много парков. Отдельно стоящие коттеджи различались размерами и вычурностью. От одних веяло очевидным безвкусием из-за обилия денег, от других чопорностью.
Табличка на въезде в Оранжевый район подсвечивалась светодиодной лентой в цвет. По краям дороги друг напротив друга высились узкие сканеры. Автобус замедлился, проезжая между ними, чтобы система зафиксировала личные коды всех, кто пересек невидимую границу.
Такие штуки установлены на въездах и выездах каждого района. Неусыпный контроль.
Не люблю столицу так же, как она не любит приезжих.
Небоскребы престижного Желтого района привлекали внимание. Яркое солнце словно намеренно выделяло их. Делало доступным для обозрения с любого уголка города.
Автобус замедлился перед очередными рамками на въезде в Голубой район с кучей маленьких магазинов. Один из моего списка расположился здесь.
Я внимательно следила за дорогой. Не хотелось пропустить остановку и бродить в поисках нужной улицы. У меня не так много времени.
Теплый ветер врезался в лицо, стоило ступить на тротуар.
Дверь беззвучно закрылась, автобус поехал дальше, оставляя меня в незнакомом месте.
Автомобили проносились мимо, создавая беспрерывный шум. Прохожие, погруженные в себя, никого не замечали.
Поправила сумку на плече и направилась к пешеходному.
Первый магазин находился через дорогу. Это оказалось маленькое квадратное помещение с развешанными по стенам сомнительными амулетами. Мужчина за прилавком внимательно выслушал, что мне необходимо, и сообщил неприятную новость: такого крема у него нет.
Вероятность найти искомое в двух других магазинах оставалась. Надежда теплилась и не угасала всю дорогу.
Приятная женщина в следующем пункте назначения с сожалением покачала головой.
Трещина в уверенности достать чертов крем разрасталась. Хрустальный шар грозил взорваться миллионом осколков.
Последний магазин располагался в Красном квартале. До последнего надеялась, что туда ехать не придется.
Черный, Красный, Серый — три района, в которые хочется попасть в последнюю очередь. Лучше бы их вовсе обходить стороной.
Переборов тревожное покалывание в стопах, зашла в полупустой автобус. В Красный район желающих ехать было немного. Четыре экземпляра — все мужчины сомнительного вида.
Неприятные взгляды прилипли к телу. Борясь с желанием демонстративно скривиться, отвернулась к окну.
Тепло уверенности немного успокаивало — в потайном кармане сумки припрятан перцовый баллончик. Слабая защита, и все же выиграть время поможет.
К поездке в столицу я подготовилась. Учла практически все, кроме истинности.
В голове никак не укладывалось: как это возможно?
Макс Малин. Кто он? Помимо того, что столичный и очевидно неприятный. Его поведение отвратительно даже в том малом, что меня коснулось.
Каким бы он ни был, истинность с ним мне не нужна. Мы никогда не станем парой. Никогда столичному не быть рядом со мной. Они все — животные. Беспринципные чудовища, для которых жизнь приезжих ничего не стоит.
Пальцы непроизвольно сжали твердый камушек на груди через худи.
Запутавшись в мыслях, не заметила свою остановку. Водитель начал трогаться с места.
— Подождите-подождите! — крикнула, срываясь с места.
Нелицеприятный комментарий ожидаемо догнал меня в спину. Едва кеды коснулись асфальта, автобус рванул вперед.
С виду ничего необычного: старые высотки с множеством вывесок на первом этаже, редкие деревья по обочинам. С другой стороны дорога упиралась в многоэтажку и разделялась, справа и слева скрываясь за углами домов. Обыкновенные на первый взгляд прохожие не обращали на меня внимания, я их тоже не рассматривала.
Так и не скажешь, что Красный район имеет славу неблагополучного. Злокачественный нарост на теле столицы, наполненный притонами, борделями, подпольными клубами разной направленности. Место распространения болезни общества — наркотиков. Оружием владеет едва ли не каждый житель района.
Возможно повлияло соседство с Черным районом. Там сконцентрированы все места заключения преступников, властвуют группировки. Там, где должен быть порядок — тюрьмы, в теории, хорошо охраняются — фактически правит беззаконие.
Поскорее найти магазин и убираться отсюда, времени для беспроблемного возвращения осталось немного.
Завернула за угол, пробежалась взглядом по скромным вывескам. Нужная нашлась в конце длинного дома.
На двери противно звякнул колокольчик, в нос ударил запах смеси трав и каких-то курительных веществ.
Здесь точно магазин, а не притон?
Сквозь задернутые шторы на окнах едва пробивался свет. Полумрак, общая атмосфера подсказывали скорее уносить отсюда ноги.
Развернулась на пороге, сжала дверную ручку. За спиной послышался скрипучий голос.
— Что вы хотели?
Незаметно убежать.
Не удалось.
Обернулась, растягивая губы в наигранной улыбке.
Пожилая женщина с растрепанной копной седых волос курила трубку. Морщинистые веки щурились. При таком освещении, вернее почти полном его отсутствии, казалось что глаз у нее не было вовсе.
Она крайне медленно шаркала по полу обувью, приближаясь мелкими шагами.
Пшикать в старушку перцовым баллончиком как-то невежливо, но рука потянулась к сумке.
Натужный хриплый кашель пронзил тишину.
Вздрогнула от неожиданности, неспеша расстегивая замок.
— Ну?
Недовольство молчанием сопровождалось кашлем.
— Крем, убирающий запах.
Нащупала внутри прохладный вытянутый баллончик, на всякий случай сжала.
Старушка остановилась в нескольких шагах, всматриваясь в мое лицо блеклыми глазами. Трясущаяся дряблая рука поднесла к губам трубку. Тонкие, будто ниточки, они обхватили кончик.
Она снова закашляла, на этот раз не раскрывая рта.
— Крем… — прохрипела, делая маленький шаг ко мне.
Ее пристальный взгляд пускал холод по спине.
— От истинного бежишь? Ну, так, побегай, коль хочется, — женщина неторопливо развернулась и побрела обратно.
— Я не бегать хочу, а связь разорвать. Он меня еще не почуял.
Хриплый смех смешался с кашлем, разбавленный шарканьем мягких подошв по полу.
— Разорвать? Ну, пробуй, пробуй. Не ты первая, не ты последняя.
Женщина исчезла в темноте. Глухое покашливание доносилось откуда-то из глубин.
Куда она ушла? Мне стоит подождать или лучше уйти?
Желание получить крем сильнее желания сбежать.
Зуд в ногах не давал стоять спокойно. Адреналин пустился по венам, будоража. Заставляя топтаться на месте, невесомо похлопывать себя по бедру.
Шарканье стало громче, вместе с ним появилась и старушка. Дрожащие пальцы держали крупную белую баночку без опознавательных символов.
— Это тебе поможет скрыть запах. Вода крем смоет, не забывай. Долго будешь пользоваться, прыщи полезут.
Она сунула баночку мне в руки.
— Я прыщей не боюсь.
— Правильно. Лучше другого эффекта страшись: непрерывное использование твой запах скроет, это верно, — блеклые глаза вновь пристально скользили
