классе порядок.
— Фултон, пересядь за последнюю парту, а ты, Фил, садись с Пилом, — говорит она.
Такая перспектива Джеку совсем не улыбается, и он не торопясь собирает свои манатки.
— Пошевеливайся! — прикрикнула на него учительница.
Пил сочувственно смотрит на товарища, хотя ему самому невесело.
Ничего не поделаешь, приходится подчиниться: ведь с учительницей не поспоришь.
Но Фил не собирался сдаваться.
— Я не могу там сидеть, — говорит он.
— Почему?
— Не могу, и все!
— Может, все-таки скажешь почему?
— Мама не велела.
— Откуда же она знала, куда тебя пересадят?
Класс замер, с любопытством ожидая, что будет дальше.
— Мне доктор запретил сидеть около окна: я простудиться могу.
И Фил начал так кашлять, что даже некоторые ребята ему поверили, а учительница — и подавно. И оставила его в покое. А Джек после этого еще долго не мог успокоиться.
На перемене Фил скакал и хлопал в ладоши, приговаривая:
— А здорово я ее надул!
Фил вспомнил: в прошлом году учительница отсадила Сандерса от окна, потому что он кашлял. И ловко этим воспользовался.
Джек сидит на уроке и думает о перочинном ножике.
Главное — напомнить отцу про его обещание, как бы невзначай. Пойдут они, например, мимо магазина, Джек остановится перед витриной и скажет:
— Смотри, папа, какой хороший ножик! — и, если он не поймет намека, прибавит — И совсем недорогой, я спрашивал, сколько он стоит.
И еще можно сказать: у них очень строгая учительница рисования. Она требует, чтобы карандаши были хорошо очинены. Сказать прямо: «Ты обещал мне купить перочинный ножик» — язык не повернется.
У отца, может, есть более важные траты, а отказывать всегда неприятно. Или, чего доброго, он рассердится и упрекнет Джека в том, что его ученье и так обходится недешево.
Странно, у взрослых столько денег, а им их вечно не хватает! Правда, у них и расходы большие…
А ручка нашлась совершенно случайно. Запропастился куда-то оловянный шарик, Джек стал шарить палкой под шкафом, и вместо шарика оттуда выкатилась ручка. Вот уж никогда не пришло бы в голову искать ее там. А шарик, тот лежал на самом видном месте — посреди комнаты.
У вещей вообще странное свойство теряться, а потом неожиданно находиться. И каждый человек, будь он аккуратный-разаккуратный, обязательно что-нибудь да потеряет.
Ищешь-ищешь, по десять раз заглядываешь в одно и то же место — и ничего! И вдруг пропажа обнаруживается там, где ты уже искал. Будто кто нарочно подбросил.
Джек хранит свои вещи — а у него много всякой всячины — в сундучке, который смастерил отец. Лежат они в образцовом порядке: отдельно то, что часто нужно, отдельно — что не очень. Джек любит разбирать свой сундучок и каждый раз перекладывает вещи. То плоские предметы положит вниз, чтобы поменьше места занимали, а сверху — разные мелочи. То школьные принадлежности — в одну сторону, в другую — игрушки, а отдельно то, чем охотно бы поменялся. Вещи, которые при разборке не помещались или оказывались лишними, он отдавал Мери.
— Тебе нужен этот шнурочек? — робко спросит она, заглядывая в сундучок.
Или:
— Коробочка?
Или:
— Бумажка?
Джек ответит «да» или «нет» или поинтересуется: —А тебе зачем?
— Просто так, — скажет Мери.
Или прибавит: «Для куклы».
Для кукол все годится: они непривередливы. На свете так уж повелось: взрослые отдают ненужные вещи детям, дети постарше — малышам, а те — куклам. Дарить кукле особенно приятно, ведь она не скажет: «Мне это не нравится».
Джек очень дорожит своим сундучком. Вот если бы он еще запирался! Приятно сознавать, что никто его не откроет и не будет рыться в твоих вещах. У Чарли есть в столе запирающийся ящик, ключ от которого он носит при себе на тесемочке. Конечно, мужчине полагалось бы носить на цепочке — только у девчонок ключики от пеналов болтаются на ленточках. А у Джека даже пенал простой, без запора.
Наверно, не видать ему и перочинного ножика, потому что мама сказала: надо отремонтировать ботинки и новую шапку купить.
Плохо, что родителям приходится тратить на детей так много денег. Чарли хорошо — он единственный сын, и у него есть даже альбом с марками. А у Сандерсов пятеро ребятишек. Как-то миссис Сандерс колотила сына, и на лестнице слышно было, как она кричит:
— Как на работе ни надрывайся, пятерых все равно не прокормить! Вот тебе, дармоед, вот тебе! — приговаривала она.
Какой же он дармоед, если перед школой разносит газеты? Но, видно, заработок у него маленький, думал Джек, переписывая в тетрадь стишок про ласточку и ее птенцов. Вообще-то на уроках не разрешается думать о посторонних вещах. И учителя, наверно, правы, потому что Джек уже сделал две ошибки. Но как быть, если в голову приходят, к примеру, такие мысли: «Счастливая ласточка! Ей не нужны ни ботинки, ни пальто. Плохо, что человеку столько всего нужно». Потом он вспомнил, как миссис Савдерс била Робина. И не успел опомниться, как сделал две ошибки.
— Будь внимательней, — говорит учительница.
Ему самому неприятно: в тетради теперь будет мазня.
Часто хочешь сделать что-нибудь — и не можешь.
Научиться читать и писать по-польски не очень трудно: почти все слова читаются, как пишутся, и пишутся, как читаются. Есть, правда, некоторые исключения, но их совсем немного. Ну а что в слове «хлеб» на конце пишется «б», а не «п», а в слове «лавка» — в середине «в», а не <ф>, легко проверить: ведь мы говорим «хлеба», а не «хлепа», «лавочка», а не «лафочка», и т. п.
По-французски читать гораздо трудней. Там, к примеру, пишется «Ьеаисоир», а читается «боку», пишется «trois», а читается «труа», пишется «je vous рriе», а читается «же ву при». Ну и так далее.
Но это еще цветочки! Не сравнить с английским! «Шекспир» по-английски пишется «Shakespeare». Прямо головоломка какая-то! Пожалуй, только китайский трудней.
А в Америке говорят по-английски, так что детям приходится нелегко.
И вот, хотя в школе была библиотека, учительница решила устроить еще свою — в классе.
— Стыдно, — говорила она, — в третьем классе не все еще хорошо читают. Человек, который бегло читает, придет с работы домой, возьмет книгу…
— О Пинкертоне, — ввернул Фил.
— Фил, будешь мешать — поставлю в угол, — сказала учительница и продолжала — Или спешит человек на работу и видит на стене объявление…
— О том, что полиция разыскивает убийцу, — перебил ее Фил.
— Помолчи, не то выставлю за дверь! — пригрозила учительница и заключила — Уметь хорошо читать —
