Когда начались экзамены второго курса, мы уже чувствовали друг друга чужими. Нам даже не пришлось что-то объявлять и разговаривать — студенты разного пола в ту пору ещё проживали в разных зданиях. Просто однажды вечером я выглянула в окно и увидела, как по двору идёт Двен. Он шёл в своих, никому не ведомых размышлениях и даже не поднял глаза на моё окно. А я не окликнула его.
Закрыв створку, я опустилась на кровать. Больше никогда он поведёт меня через огненный барьер, как это было два года назад. Больше не будет сияния звёзд на ночном небе над Имоледо. Я глубоко вздохнула и приняла новую реальность. Значит, так получилось.
С тех пор я перестала доверять первым порывам. Хотя даже в магии, как у простых смертных, считается, что первое решение — обычно самое верное, я помнила об этом горьком опыте.
Глава 6. На руинах
На следующее утро после прибытия посланников Северного Водного ковена я проснулась в своей комнате от пения птиц. Старая, поросшая мхами, ветка большого вяза напротив окна стала приютом для птичьего семейства. Несмотря на приближавшуюся осень, птицы по-прежнему распевали рулады, словно желая показать, что здесь им никто не указ.
В этой части замка давно обрушилась старая наружная стена, и моё окно выходило прямо на склон холма, заросшего буковым лесом. Усыпанные красными ягодами кусты остролиста яркими пятнами обозначили тропинку, уводящую сперва в глубину леса, а затем спускающуюся вдоль берега. Открыв разноцветную створку окна, я увидела, как по ней тайком возвращаются студенты. Как видно, всю ночь просидели за глинтвейном у костра на другом берегу озера!
Давно прошли те времена, когда мужские и женские покои находились по разные стороны от входа в преподавательское здание. У студентов это правило отменили сравнительно недавно. Теперь комнаты девушек и юношей располагались в одном здании, но на разных этажах.
Преподаватели старой закалки опасались, что вся молодежь разом бросит учёбу, занявшись более интересными делами. Но выяснилось, что страх быть застигнутым возле чужих покоев вовсе не ограничивал их раньше. Точно так же, как много лет назад, лишь несколько парочек возвращались под утро в тишине букового леса.
Время идёт — но есть неизменные вещи.
Я смотрела, как медленно шагают по узкой тропинке обнявшиеся студенты. Густое сплетение ветвей за окном позволило мне разглядеть только коричневую накидку и чёрно-красный плащ.
Понятно, будущая магисса стихии тверди очарована брутальным огневиком. О, да это вчерашние любители глинтвейна, что проходили мимо причала! Успели разбиться на парочки за недолгую ночь. Как они надеются проскочить в ворота незамеченными?
Но парочка и не думала приближаться к воротам. Свернув с тропинки, студенты прошли через бурьян прямо к осыпавшейся части стены. Девушка взмахнула рукой в сторону стены. Изящное движение, будто призванное просто показать пейзаж, вызвало перемены среди упавших камней. Одни скатились, другие чуть приподнялись, опираясь на нижние. В общих очертаниях провал в стене не изменился, но появились едва заметные ступени, по которым и прошли студенты.
Как только девушка в коричневом плаще ступила во внутренний двор замка, ступени тотчас пропали. Неплохо для первокурсницы! Её спутник тоже был впечатлён: он что-то сказал, указывая в сторону стены, а затем бросился целовать девушку.
По одежде было видно, что они принадлежат к разным мирам и в других обстоятельствах наверняка бы не встретились: дорогой коричневый шёлк заметно контрастировал грубой чёрно-красной тканью. Теперь многое стало понятно…
Я видела не раз, как девушка из богатой семьи гуляет по лесу в сопровождении выходца из самых простых магов, у которого даже нет денег на новый плащ, положенный по уставу. То ли бунт против устоев, свойственный большинству молодых, то ли жажда новых впечатлений вели юных студенток сквозь лес в объятия тех, кто им совершенно не подходил.
По правилам академии я должна была сообщить старшим магистрам о нарушении распорядка. После третьего такого замечания их могли даже отчислить. Но я сама слишком часто точно так же пробиралась на рассвете среди остролиста обратно в замок. Значит, незачем мешать и им.
Будущий маг огненной стихии повёл свою изящную подругу по двору, положив ей руку на талию. Когда они приблизились к преподавательским покоям, я смогла разглядеть их лица. Девушка шла с лёгкой улыбкой. Казалось, этой ночью она не у костра сидела, а искала в глубине земли драгоценную жилу, причём вполне успешно.
Выражение лица юноши было типично для молодого огневика: похоже, он просто считал, что иной взгляд ему не подходит, и всем видом старался показать, что уже кое-то знает о жизни и успел разочароваться. Да, такие странные юноши всегда привлекали романтичных натур… К тому же он маг огненной стихии, а они подобны манящему в темноте костру… Главное — не обжечься.
Что это со мной?! Рассуждаю, как старуха! А ведь вчера меня перепутали со студенткой. Куда делась надежда на новое и прекрасное, что вот-вот придёт в мою жизнь?
Вздохнув, я отошла от окна.
Что же, судя по настойчивым птичьим трелям, пора к завтраку. Я накинула верхнее платье из плотного тёмно-зелёного бархата, выпустила в разрезы на рукавах белую нижнюю рубашку.
Впервые примерив в академии привычную одежду мага жизненных волн, я поразилась, как хорошо в ней всё продумано: и свобода движений, и красота, и даже вшитые карманы для случайно встреченных целебных трав. С тех пор мне не было нужно ничего другого. Не имея запаса монет и даже собственного дома, я довольствовалась тем минимальным набором, что можно было купить за символическую плату в самой академии.
Но мне действительно очень нравилось предписанное платье, да и плащ из плотной шерсти, застёгивавшейся изящной агатовой фибулой, тоже был выткан отлично. А нижние рубашки в количестве трёх штук были сшиты из весьма неплохой ткани, для батиста, конечно, грубоватой, но намного лучше той, что я носила в приюте.
По большому счёту, именно такая одежда лучше всего подходила к самой академии, к строгим зданиями и остаткам строений, что не успели починить после войны.
Нынешние покои преподавателей академии размещались в здании, когда-то давно построенном для монахов Ордена Тёмных Недр. Этот овеянный легендами мрачный орден был запрещён после войны, но до сих пор его следы читались в постройках замка.
Узкие и аскетичные комнаты были рассчитаны лишь на одного человека. Каждому магу полагалась кровать с покрывалом цвета соответствующего факультета. У окна был предусмотрительно поставлен небольшой стол, рядом с ним — стул. Из утвари имелся кувшин с водой и чаша для омовений. Личного камина молодым преподавателям не полагалось, только в углу шла труба от печи в цокольном этаже, дававшая не особо много тепла в зимнее время.
Менять комнаты на свой вкус было запрещено. В этом ограничении мне виделась какая-то умышленная издёвка. Каждый из магов мог бы создать свой необычный колорит, не умаляя исторической ценности здания. Но, согласно распоряжению сверху, всем приходилось терпеть разрушение, не имея права вмешаться. Все так и жили — на руинах, вспоминая войну, в ожидании лучших дней.
