class="a">[90].
Казацкие бунты меж тем не прекратились и, после очередного в 1638 г., казацкое самоуправление было отменено, а казаки подчинены полковникам, назначаемым Речью Посполитой. С этого момента шляхта стала теснить не только крестьян, но и казацких старшин: «Польское начальство обращается с нами, людьми рыцарскими, — писал тогда Хмельницкий, — хуже, чем с невольниками»[91].
Для борьбы «за казацкие вольности» Хмельницкий, обращался за помощью к крымскому хану: «Тугай бей, брат мой… Вечная наша казацкая дружба, которой всему свету не разорвать!»[92]; к турецкому султану; к шведскому королю, провозглашая с ними вечную дружбу[93]. В конечном итоге то, что Украина оказалась под Москвой, по словам Покровского, стало результатом «естественного отбора»[94].
О том, как это происходило, напоминает в своей книге Кучма:
В начале июня 1648 г. Б. Хмельницкий шлет в Москву царю Алексею Михайловичу первую грамоту с просьбой принять Украину под власть «единого русского государя», чтобы сбылось «из давних лет глаголемое пророчество». «Желали бы мы себе самодержца такого в своей земле, как ваша царская велеможность православный христианский царь»[95]. Эта просьба обосновывалась религиозными и национальными мотивами: «За православие против католицизма и унии» (этот лозунг был впервые поднят во время восстания Наливайко еще в 1595 г.) Для Хмельницкого уния — «неволя, горше турецкой, которую терпит наш народ русский»[96].
И одновременно в январе 1649 г. Б. Хмельницкий присягает новому польскому королю Яну Казимиру, и тут же вновь отправляет своего посланника в Москву с просьбой принять Украину под власть России и оказать военную помощь[97]. И тут же 8 августа Хмельницкий подписывает с Польшей Зборовский мир, декларация к которому, по словам Кучмы, стала, по сути, первой конституцией Украины: «Она значит для Украины не меньше, чем Великая хартия вольностей для Англии»[98]. Комментируя одновременные обращения Богдана и к Варшаве, и к Москве, Кучма одобрительно замечает: «Чтобы сохранить обретенный суверенитет Хмельницкий был готов хитрить и лавировать сколько угодно»[99].
Однако хитрость не прошла, и в 1650-м г. Хмельницкий снова воюет с поляками. Крымский хан в очередной раз предает его и в 1651 г. Хмельницкий заключает тяжелый Белоцерковский мир с Польшей, вместо трех воеводств у него остается одно, казацкий реестр сокращался вдвое. «Не желавшие попасть под панское ярмо украинцы, особенно «разжалованные» из казаков, начали тысячами переселяться в приграничные российские земли, за «Пуливльский рубеж»… и особенно «на степную украину московскую»[100].
О том, что в то время творилось на Украине, говорил сам Хмельницкий в своей речи на Переяславкой раде: «Уже шесть лет живем без государя в нашей земле в беспрестанных бранях и кровопролитиях…, что уже вельми нам всем докучило, и видим, что нельзя нам жити боле без царя»[101]. В 1648–1653 гг. Б. Хмельницкий слал многочисленные письма и посольства к русскому царю с просьбой о военной помощи и с тем, что бы тот взял «все Войско Запорожское под свою государскую руку…».
Уже с 1651–1654 гг. началось массовое переселение, бегущих от поляков, более 60 тысяч украинских казаков «на вечное житье», под начало русских воевод сначала под Воронеж, а затем в русскую крепость Ахтырку (1640 г.), в созданный указом Александра Михайловича в 1654 г. Харьков, в Сумы (1655 г.). Так начиналась вторая Украина Слободская — зона «московских слободских полков», как называл их украинский летописец С. Величко[102].
Отношение Москвы к восстанию на Украине определялось тем, что Россия сама только начала восстанавливаться после столетней Смуты. О ее положении наглядно свидетельствовало принятие в 1649 г. Соборного уложения, юридически закреплявшего крепостное право. «Прикрепление крестьян, — пояснял суть этого акта классик русской исторической мысли С. Соловьев, — это вопль отчаяния, испущенный государством, находящимся в безвыходном экономическом положении»[103]. Непосредственно с этим актом была связана и начавшаяся одновременно Никоновская церковная реформа, поставившая страну на грань религиозного раскола.
Признание же Хмельницкого неизбежно вело к войне с Польшей. Поэтому Москва, в этих условиях, пыталась мирным путем урегулировать украинскую проблему: по поручению царя русский посол в Польше посулил забыть все московские претензии к Варшаве, если она помирится с Хмельницким на основе Зборовского договора. Поляки отказали, в ответ русский посол заявил, «что Москва больше не будет посылать в Польшу послов, а велит написать о неправдах польских во все окрестные государства и будет стоять за православную веру и за свою честь, как Бог поможет. «Это было, — комментирует Кучма, — предупреждение о войне»[104].
Но Москва все еще колебалась и в 1651 г. был созван Земский собор для обсуждения вопроса об Украине. Переломным моментом стал откровенный шантаж Хмельницкого, который в 1652 г. писал русскому царю: «Если ваше царское величество не сжалишься над православными христианами и не примешь нас под свою высокую руку, то иноверцы (турецкий султан и крымский хан) подобьют нас, и мы будет чинить их волю»[105]; «Мы пойдем на Вас с крымцами. Будет у нас с вами, москали, большая война за то, что от вас на поляков помощи не было»[106].
И Москва была вынуждена ответить на призыв Хмельницкого: 1 октября 1653 г. «Земский собор всех чинов» согласился принять Хмельницкого со всем войском под царскую руку. В 1654 г. Хмельницкий собрал Переславскую Раду: «великий царь христианский, сжалившись над нестерпимым озлоблением православной церкви в Малой Руси, не презрел наших шестилетних молений, склонил к нам милостивое свое царское сердце… Возлюбим его с усердием… Рада закричала: «Волим под царя московского!»[107]. «Навеки и неотступно» России присягнуло «все Войско Запорожское, и весь мир христианский российский духовных и мирских людей», каждый малороссийский житель налагал на себя личную ответственность перед Богом за нарушение присяги[108].
Как и ожидалось, воссоединение сразу же привело к войне с Польшей, которая продлилась 13 лет, в ней, против России, выступили Турция и Швеция. Война привела к тяжелейшему финансовому кризису, курс рубля обвалился в 17 раз. Волнения в Москве, вызванные повышением налогов, были подавлены, со средневековой жестокостью было казнено более 7 тыс. чел.[109]
Полностью истощив друг друга, Польша и Россия, по Андрусовскому перемирию 1666 г., поделили Украину Днепром, что соответствовало расколу среди казацких старшин: Левобережная сторона тяготела к России, Правобережная — к Польше. К России отошли Черниговская и Полтавская губ., а так же Запорожская сечь[110].
Входя в Россию, Малороссия, как назвал ее Б. Хмельницкий, получила самую широкую автономию, сохранив за собой все свои земли и в почти неизменном виде государственное устройство, в том числе свободное избрание гетмана, собственные вооруженные силы и практически все собираемые налоги. Однако, как отмечал А. Каппелер, украинская элита понимала подданство иначе, чем украинский народ, а именно, как протекторат с возможностью выхода. Россия в свою
