его способности, оно всегда имеет некоторое понятие о начале, побуждающем его действовать. Что бы размышлять, что бы судить о вещах, необходимо иметь понятие о добре и зле. Отнимите у человека это понятие, и он не будет ни размышлять, ни судить, он не будет существом разумным»[72].
Огромная социальная пропасть уничтожает этот нравственный закон: «зачем вести себя в соответствии с нормами морали, — поясняет популярный современный французский экономист Т. Пикетти, — ведь если общественное неравенство в принципе безнравственно и неоправданно, почему нельзя дойти до верха безнравственности и завладеть капиталами любыми способами?»[73] На Украине оба этих явления достигли таких масштабов, что «коррупцию и корыстолюбие, — отмечала в 2018 г. «Нью-Йорк Таймс», — многие считают самым опасным врагом Украины», более грозной, чем любые внешние угрозы[74]. По данным представителя МВФ на Украине Й. Люнгмана (01.2018), коррупция ежегодно «съедает» 2 % роста ВВП страны[75].
«У нас, — подтверждал Кучма, — сложилась разбалансированная экономика, деформированная структура производства, искаженная по своей сути система отношений собственности — искаженная потому, что значительная часть наших отношений базируется на теневых, коррупционных началах, причем существует опасность закрепления такого положения вещей на долгий срок»[76].
Огромная разница в доходах поляризует общество, делает его классовым. Для тех, кто участвует в процессе создания или обслуживания интересов «привилегированного класса», коррупция становится средством приобщения к классу господ. В этих условиях коррупция выходит за пределы чисто криминальной сферы и становится вопросом социально-политическим, определяя основы власти, социальный статус и перспективы на будущее и т. д., т. е. становится выражением инстинкта самосохранения в условиях радикализованной борьбы за выживание. Говоря другими словами, коррупция становится нормальным поведением нормального человека в ненормальных условиях. Коррупция приобретает неизбежный и объективный характер, который задает существующий уровень экономического неравенства и социальных отношений.
Остроту борьбы за выживание наглядно демонстрирует график, показывающий соотношение уровня концентрации капитала и естественного прироста населения: чем выше уровень социального неравенства, тем острее эта борьба.
Гр. 12. Индекс социального неравенства по капиталу[77] и естественный прирост населения за 1992–2013 гг.[78], в %
Социальные отношения
Однако в наибольшей мере высокий уровень социального неравенства отражается в росте социальной напряженности. Кучма отмечал этот факт уже в 2003 г.: на Украине «контрасты в материальном положении различных слоев населения продолжают превышать порог социальной стабильности»[79]. «Разрыв в доходах в Украине приблизился к тому, какой наблюдался в странах Западной Европы в последнюю треть XIX, то есть в период формирования предпосылок к социалистической революции»[80], — констатировал Кучма, но при этом добавлял, что «сегодня вся марксистско-ленинская социальная утопия выглядит смешной»[81].
Но как тогда сохранять социальную стабильность, что в практической плоскости для правящих элит равнозначно вопросу — как удержать власть? Это ключевой вопрос для всех правящих украинских элит, за которыми стоят враждующие олигархические кланы. Кучма и все без исключения его последователи, для удержания власти избрали самый популярный в такой ситуации путь — путь пропаганды оголтелого — радикализованного национализма. Действенность национализма заключается в том, пояснял в 1930-х гг. немецкий философ В. Шубарта, что он переносит «разъединительные силы из горизонтальной плоскости в вертикальную. Он превратил борьбу классов в борьбу наций»[82].
Социальное недовольство на Украине было канализировано властью Кравчука, Кучмы, Ющенко, Порошенко в ненависть к России и русским, и сделано это было совершенно сознательно, как единственный способ удержать власть любой ценой — ценой экономического и социального уничтожения собственной страны. Война на Донбассе является частью этой стратегии удержания власти любой ценой. Эта война является единственной надеждой ультраправых националистических сил и стоящих за ними олигархических элит, удержаться у власти.
И здесь действуют те же фундаментальные законы, что и в 1920-х годах, которые разъясняла резолюция Х съезда РКП(б) «О будущей империалистической войне», принятая в марте 1921 г.: «буржуазия вновь готовится к грандиозной попытке обмануть рабочих, разжечь в них национальную ненависть и втянуть в величайшее побоище народы Америки, Азии и Европы…»[83].
Национальный вопрос
Тако свободився народ руський
з-під іга лядського єгипетського…
Отже й пройшли, і зійшли злії незгодини:
Немає нікого, щоб нас подоліли!
Н. Костомаров
Переяславська ніч, 1841 р.
«По-видимому нет в мире двух других государств, исторические судьбы которых переплелись теснее, чем судьбы Украины и России, — отмечал академик НАН Украины И. Курас, — Общие этнические и цивилизационные корни, которые прорастают в Киевскую Русь, долгосрочное пребывание в едином государстве, общее преодоление мировых катаклизмов, родственные экономические системы — это далеко не полный перечень наших глобальных связей…»[84].
Малороссия
История современной Украины началась с восстания Б. Хмельницкого против Польши, «за казацкие вольности». Причиной восстания, по словам одного из идеологов украинского национализма историка М. Грушевского, стало «запрещение (запорожским казакам) грабежей…, что было отобранием их главного источника дохода». Запрещение набегов было связано с тем, что Польша в то время становилась «житницей» разоренной тридцатилетней войной Европы, и ей был нужен мир с Турцией и Крымским ханством. Основным источником хлеба служили украинские черноземы, что вело к продвижению польской колонизации на украинские земли и усилению эксплуатации поляками украинского крестьянства[85].
В ответ «восстания следовали за восстаниями. Паны жаловались на буйство и своевольство украинского народа… Толпы удальцов, — как писал Н. Костомаров, — освободившись бегством от тяжелого панского и иудейского гнета, убегали на Запорожье… и пускались в море грабить турецкие прибрежные города»[86]. «Анархический дух» царящий на Украине стал одной из причин (last but not least) того, что ее польская колонизация, по словам Валишевского, развивалась путем «эксплуатации очень большего числа поместий посредниками, по большей части евреями». «Ужас этого режима» Валишевский характеризовал поговоркой того времени: «царство поляков — небо для знати, рай — для евреев и ад для крестьян»[87]. Подобные свидетельства приводил и Н. Костомаров: «на всем земном шаре не найдется государства, где бы так обходились с земледельцами, как в Польше», причной тому, по его мнению была «страсть панов к непомерной роскоши»[88].
Ответом стало холопское движение, которое историк М. Покровский назвал «украинской пугачевщиной», начавшееся еще раньше, чем запорожцы пришли на Украину. И именно на него опиралось казацкое восстание Хмельницкого[89]. В этот период, клянясь всеми святыми в верноподданнических чувствах польскому королю, Хмельницкий пытался договориться с Польшей. Последняя потребовала от казаков «отступиться от черни, чтобы холопы пахали, а казаки воевали», и Хмельницкий пошел на «усмирение всяческих бунтов», потеряв тем самым поддержку черни
