Екатерина попросила Кампредона убедить его правительство в пользе этого предложения, которое могло бы привести к заключению важного союза между двумя странами. Россия предлагала также предоставить на службу французским амбициям свои военные силы. Проект Екатерины включал переговоры в два этапа: сначала подписание двустороннего пакта, затем включение в него Англии.
Казалось, обстоятельства благоприятствовали Екатерине I. Отправка домой инфанты после отказа от франко-испанского брака возмутила короля Испании, и его раздражение распространилось на Англию. А император Карл VI подлил масла в огонь. Екатерина воспользовалась ситуацией. Почему бы Франции не обратиться за поддержкой к России? Для усиления своих аргументов она решила принять участие в распре на стороне противников Франции, чтобы та наконец осознала всю выгоду союза с Россией.
В тот самый момент, когда Екатерина I стремилась к успешному завершению своего французского проекта, на ее пути неожиданно возникли два препятствия. Прежде всего во Франции, где после объявления о расторжении испанского брака король вдруг заявил, что женится на Марии Лещинской, вызвав такой новостью изумление и разочарование в собственной стране. Для французского двора это было мезальянсом, для русского – страшной обидой. Предпочтя безвестную принцессу, дочь однодневного короля Польши, дочери великого русского императора, король Франции нанес России настоящее оскорбление. К тому же Франция таким образом давала понять Екатерине, что ее возможное вмешательство в дела Польши больше не имеет смысла. Это не единственный провал брачных проектов императрицы. В 1725 году старшая дочь Петра Великого вышла замуж за герцога Гольштейн-Готторпского, который находился под защитой Екатерины, включившей его в состав своего Верховного тайного совета. Между тем герцог стремился вернуть себе Шлезвиг, завоеванный в 1721 году Данией; гарантами завоевания выступали Франция и Англия. Опираясь на соглашение, подписанное двумя этими державами, Екатерина попросила их дать ее зятю компенсацию за потерю Шлезвига. Англия резко отказала, Людовик XV велел Кампредону прекратить переговоры с Петербургом.
Политика Екатерины I, отмеченная стремлением сохранить верность планам Петра Великого, также подчинялась влиянию человека, отныне главенствовавшего во внешней политике России, – Остермана. Сын вестфальского пастора, Остерман попал в ближайшее окружение царя в 1708 году. На конгрессе в Ништадте он сопровождал царя в качестве признанного специалиста по «вопросам Севера», а после его смерти вошел в Верховный тайный совет. В годы, предшествовавшие Ништадтскому миру, Остерман горячо выступал за союз с Францией. Но в 1725 году он пересмотрел и уточнил свою позицию, заметив, что Франция совсем не спешит примкнуть к российскому проекту относительно Польши, вяло защищает российские интересы в Стокгольме и отказывается занять определенную сторону в конфликте между Петербургом и Портой. Потому, когда в 1725 году Франция, Пруссия и Англия в столкновении с австро-испанской коалицией просят поддержки у России, Остерман не спешит с ответом. Вдобавок в то же самое время Австрия, которая больше не боится кары Петра Великого, осознает, что ее интересы близки к интересам России, и поручает своему представителю в Петербурге графу Рабютену начать переговоры о дипломатическом и военном союзе. Это предложение сразу нравится Меншикову, бывшему фавориту Петра, который имеет сильное влияние на Екатерину. Остерман сначала проявляет сдержанность. Но союз с Австрией прельщал Петра Великого в течение всего его правления. Поэтому после некоторых колебаний Остерман написал в докладе Верховному тайному совету, что, поскольку Франция не ответила ни на одно из предложений России, он рекомендует, чтобы Россия сблизилась сначала с Австрией, затем с Англией, Пруссией и Данией. Эти рекомендации получили одобрение. Договор о дружбе с Австрией был подписан 6 августа 1726 года в Вене, за ним последовала целая серия соглашений. Император Австрии примкнул к русско-шведскому союзу 1724 года, а Россия – к испано-австрийскому союзу 1725 года. Русско-австрийский договор, который будет определять внешнюю политику России в течение последующих 15 лет, удовлетворял все российские пожелания. Он включал серьезные военные гарантии, каждая из договаривающихся сторон обязывалась в случае, если другая сторона подвергнется агрессии, предоставить ей 30 000 солдат. Вена взяла на себя решение вопроса о компенсации герцогу Гольштейн-Готторпскому. А секретное положение гласило, что при нападении турок на Россию император вступит в войну на стороне последней.
Остерман считал, что этому договору надлежит носить чисто оборонительную направленность, он не хотел, чтобы из-за него Россия рисковала втянуться в европейскую войну. Его присоединение к договору имело сложную политическую подоплеку. Он надеялся со временем создать условия для сближения с Францией, но также ограничить влияние последней в Европе. Однако прежде всего он желал обеспечить долгосрочный мир на границах России. В центре этих соображений стоял польский вопрос. По мнению Остермана, наследство Августа II, когда оно будет доступно, ни в коем случае не должно было дать возможность для усиления влияния и тем более для вмешательства Франции, Швеции или Турции. Далее мы увидим, удалось ли ему добиться своего.
Императрица умирает в 1727 году. Ее наследник – еще совсем юноша, Петр, внук Петра Великого. Петр II физически напоминает своего деда, как и тот, он очень высок, красив и крепок, но сходство на этом заканчивается. В отличие от деда, он совсем не любознателен и предпочитает развлечения получению знаний и размышлениям. Однако его недостатки не окажут влияния на российскую политику, поскольку, заразившись оспой, он скончается всего два года спустя после восхождения на трон. И снова возникает проблема престолонаследия, так как, умерев столь внезапно, Петр II не успел – да и думал ли он об этом? – прибегнуть к процедуре, задуманной Петром Великим, назначить себе преемника. Таким образом, выбор пришлось делать Верховному тайному совету. Кто мог претендовать на наследование недолговечному правителю? Елизавета, вторая дочь Петра Великого? Безусловно! Но эта царевна, которой погнушалась Франция, вдобавок считалась чересчур легкомысленной. Выбор мог бы пасть на другого потомка Петра Великого, сына одной из его дочерей, 12 лет от роду. Но соревнование за наследование сталкивало между собой дворянские роды, которые хотели приблизиться к власти, избрав наиболее близкого им кандидата.
Следствием борьбы кланов стало неожиданное решение, означавшее смену ветвей династии. Совет обратил взоры на потомство Ивана, сводного брата Петра Великого, который делил с ним трон в течение регентства Софьи. У Ивана было две дочери, одна замужем за герцогом Мекленбургским, другая – Анна, вдова герцога Курляндского. Выбор пал на последнюю, поскольку она жила уединенно, вдали от дома, в Курляндии, никому неизвестная в России. Ее сочли слабой, готовой признать власть совета, который ее назначил, и навязали ей крайне жесткие условия: запрет повторного брака, назначения наследника, принятия каких-либо решений в области внутренней или внешней политики. Она согласилась со всем без возражений, с радостью обменяв Курляндию на корону, убежденная в своей возможности найти выход из ловушки, в которой оказалась.
Ее уверенность быстро оправдалась, так как, едва прибыв в Россию, она привлекла на свою сторону гвардию и мелкое дворянство и, опираясь на их поддержку, разорвала навязанное ей соглашение.
