— Максим Игоревич, рад вас слышать, — уже лепечет, взявший трубку, Глеб Ломан. Правда, с ленцой. — Хотел как раз Вас порадовать. У нас есть зацепка!
Зацепка, блин.
— Ты в офисе, мудила?
— Что… Почему вы…
— У тебя в ушах хрен застрял? Я спрашиваю, ты в офисе?! — шиплю я в трубку и сажусь в тачку.
— Ну… да…
— Если не хочешь кончить в канаве, жди меня там.
Бросаю телефон на соседнее сидение, складываю платье в бардачок и завожу двигатель.
Рёв мотора притупляет гнев.
Тело после встречи еще приятно ноет. Но злоба, что потерял без этого чувства три года, клокочет в горле. Требует выхода.
Можно в клуб смотаться, грушу поколотить, в спарринге подраться. Но лучше Глеб. Он мне расскажет, какого хрена искал Лану так долго.
— Москва большая, — пытается оправдаться он, пока я сдавливаю его руку в простом рукопожатии спустя пол часа.
Хочется мозги выбить, но я же стал приличным человеком. Работаю в крупной компании. Имею даже диплом об образовании, который получил досрочно. А главное, являюсь наследником империи Андронова. В которой даже мне известно далеко не обо всех доходах.
— Почему вы злитесь, ведь вы нашли сестру. Должны быть на седьмом небе.
— Давай я сам буду решать, что должен, а что не должен… — тяну его на себя и тут же отбрасываю на пухлый, неудобный, черный диван. Такой скорее для траха с секретаршей подходит, чем для деловых вопросов.
У отца, кстати, стоит точно такой же.
Принимаюсь методично обыскивать кабинет, извлекая все, что может быть связано с Ланой.
Быть не может, чтобы за три года даже этот тупой, озабоченный мудила не нашел ни единой зацепки.
Я сам периодически обыскивал город. Шатался по нему, вглядываясь в лица. Но Лана не тупая и называться отцовской фамилией бы не стала.
В столе и на полках ничего.
А за окном уже темень. Телефон разрывается. А детектив обиженно сопит.
Ответив на звонок секретаря и отменив две встречи, я замечаю, как он нервозно поглядывает на картину с изображением какой-то постмодернистской хрени.
Сейф за картиной? Как пошло.
Убираю преграду и поворачиваюсь к Глебу.
Буравлю взглядом, но тот словно каменное изваяние. Ладно…
Подхожу к нему и достаю телефон.
— Полиция? Вас беспокоит Максим Андронов… Да, да, тот самый. Мне угрожают, — говорю и тут Глеб испуганно вскакивает. Мотает головой. — Да, да, моя жизнь под угрозой. Записывайте адрес.
Глеб тут же сайгаком скачет к сейфу и набирает нужный код, отходит от открытого тайника.
— А нет, мне показалось. Москва. Сами знаете. Время неспокойное. Всего наилучшего, — кладу я трубку и подхожу к детективу.
— Не очень-то разумно использовать полицию, как личную охрану, — говорит этот лысеющий ловелас, и я бросаю на него взгляд.
— Не очень-то разумно не слушаться убийцу, — нахожу папку с фамилией «Андронова Светлана» и трясущейся рукой забираю. Мое.
— Вы не убийца, — как-то неуверенно шепчет мужичок с небольшим пузом.
— А два трупа, которые мне приписаны три года назад, думают иначе, — вонзаюсь в него взглядом и тот резко делается меньше в росте. Хотя куда бы, казалось, меньше.
Сую папку ему в белеющую харю.
— Отца делишки?
Глеб стирает со лба капли пота и кивает.
— Он не видел ничего. Просто просил собрать информацию и держать вас от нее подальше.
— Ясно… Отцу сообщишь, что ничего не изменилось. Это понятно?
— Да, а что мне…
— И после его смерти я заплачу тебе в два раза больше, чем он.
Влажные паучьи глазки загораются алчным сиянием. Глеб кивает, но тут же ловит ртом воздух, когда я рукой сдавливаю горло.
— Если он узнает, то на моей совести будет третья человеческая жизнь. Доступно объяснил?
— Весьма доступно…
На выходе бросаю пачку денег ему на стол и выхожу, уверенный, что ради бабла этот урод продаст и маму родную.
А отец больше не заплатит. Он до жути жадный.
И то, что он решил заплатить детективу больше в два раза, говорит о сильнейшем интересе в том, чтобы мы с Ланой друг друга не нашли.
И я очень сомневаюсь, что дело в моральной стороне вопроса.
Как раз слово «мораль» отсутствует в словаре Андронова.
Продажа детей, проституция, шантаж, заказные убийства, финансовые махинации. И это только верхушка того, с чем я столкнулся за последние три года.
В душе давно поселилась мрачная пустота и безразличие ко всему происходящему. Я делал вид, что учусь всему, а на самом деле готовлюсь. Андронов должен напороться на то, за что так долго боролся.
Хотел сделать из меня такого же ублюдка и подонка, как он сам.
Отлично…
Только вот забыл, что порой оружие в руках взрывается.
Возле дома устало прикладываюсь к рулю и поворачиваю голову к красной папке.
Она вспышкой горит в мозгу. Лана. Блять, она вообще не изменилась. Даже покрашенные волосы и новая стрижка не смогли скрыть лица, в котором я знаю каждую черту.
И глаза эти огромные. Перепуганные. Такие я их видел в первый раз. Мы встретились случайно. В лесу. Нас тут же накрыло. Нам даже представляться не пришлось. И момент знакомства как-то сам собой стал лишним.
Если бы не голос лучшего друга вдалеке, я бы ее взял. Прямо там. И она ведь была готова.
Раскрыла свои стройные ножки, показывая мне мокрые после дрочки лепестки. Окружила меня терпким, мягким как пуховая перина, запахом.
Подношу к носу пальцы.
Он и сейчас не изменился. Все такой же сладкий и дурящий башку.
Уже тогда нам нельзя было быть вместе. Она дочь мэра, а я детдомовец.
Но мне было плевать на «нельзя». Как и сейчас плевать на наше кровное родство. Только вот ей надо это объяснить. Чтобы меньше думала, и больше улыбалась. И стонала. И кричала от оргазма.
Я слишком долго живу мыслью о ней. Лишь она держит меня на плаву и не даёт сдохнуть в этом дерьме, что называется приличным словом Андронов и ко.
Слишком давно я одержим ею, чтобы отказаться. Тем более уже известно, что она мне не сестра. Но я не скажу ей этого. Я буду мучить ее снова и снова. Мстить за побег.
Она должна будет понять, что обязана быть со мной при любом раскладе. У нее уже тогда выбора не было. У нас не было.
Иной раз судьба сводит людей, и у них попросту нет шанса ей противостоять.
