– Тогда жду тебя в карете, – ровно произнёс «пёс» и поднялся, так и не притронувшись ни к чашке с чаем, ни к булочкам, которые я испекла сегодня утром, перед тем как пойти на аудиенцию к императору.
– Я соберусь быстро, но мне нужно проститься с братом, – отозвалась я, взволновано покусывая внутреннюю часть губы.
– Не задерживайся, – безразлично бросил «пёс». – Как я уже сказал, до особняка путь не близкий, а утром мне нужно встретиться с Ахмаром…
– Поняла, – сглотнула вязкий ком и слегка склонила голову в вежливом поклоне, а, как только «пёс» покинул дом, поспешила наверх.
Отец не стал лезть с вопросами, думаю, мы оба сейчас в подвешенном состоянии, в голове царила сумятица, каждый вздох давался с огромным трудом и отдавал болью в грудной клетке. Я просто хотела верить в то, что я не погибну, как те прекрасные розы, которые я продавала «псу».
«Рядом со мной умирает всё живое…» – не стоит забывать об этом.
Отец…я думаю, сейчас открыл свой секретный, как он думает, бар. Достал бутылку крепкой рябиновой настойки и опрокинул в себя стопку, пытаясь смириться с тем, что его дочь выходит замуж не по любви, как он того всегда хотел. Похоже, его мечте понянчить внуков, не суждено сбыться…
Отец позвал Итана, когда я спустила чемодан с вещами вниз. Чемодан выглядел ужасно. Потёртый от времени, промятый посередине, со сломанной ручкой, но другого нет. Не думала, что так скоро покину родной дом. Замужество, какое угодно, не входило в мои планы. Я хотела дать брату лучшее будущее, обучение в пансионе для мальчиков, а потом и в военной академии, если он сам того бы захотел…
– Делл? – брат вошёл в переднюю и подозрительно покосился на мой чемодан. – Для кого эти вещи?
Я приблизилась к нему, мимолётно потрепала по голове и обняла. Прижалась щекой к светлой, словно первый снег, макушке и поцеловала.
– Я уезжаю, но…
… брат стал вырываться.
– Послушай, – взяла его за плечи и слегка отстранила от себя. – Так надо. Я уезжаю, но буду тебя навещать, каждые две недели. Буду жить за пределами столицы, но это ведь не Восток верно?
– Ты выйдешь замуж? – подняв стеклянные глаза, грустно спросил Итан.
– Придётся, – улыбнулась, как можно непринуждённее. – Такова цена спасения от рабства. Но ведь это неплохо?
Итан тяжело вздохнул и отступил, закусывая губу.
– Ну, – ласково позвала я. – Перестань. Я люблю тебя, и этот факт ничто не изменит.
– Если бы ты не была красивой, как мама… – едва слышно буркнул он, отводя взгляд.
– Итан, – строго отдёрнул отец, ожидающий в дверях.
Опустилась перед братом на одно колено, обхватила его лицо ладонями и поцеловала в лоб.
– Не переживай, главное – со мной всё будет хорошо, и мы сможем видеться. Я буду скучать.
– Я тоже, – насупившись отозвался он и бросился на шею, крепко меня обнимая…
Уезжала, ощущая невероятную тоску на сердце и жгучую тревогу. Нервно покусывала костяшку указательного пальца, глядя в окно кареты на удаляющейся дом.
– Прекрати, – сухой, равнодушный голос жёстко вернул меня в реальность. – Оттого, что ты будешь кусать пальцы и губы, ничего не изменится.
– Знаю… – отозвалась со вздохом и опустила руки на колени. – Я тревожусь за брата, не хотела оставлять его в таком юном возрасте.
– Мне всё равно, – бесстрастно произнёс «пёс». – Если согласилась на сделку, страдай молча, не нужно мне сообщать о своих тревогах и переживаниях.
Ощутила, как к щекам приливает жар, спешно кивнула и отвернулась обратно к окну. Лучше вообще не заговаривать, держать свои мысли и эмоции при себе…
За время долгой дороги я несколько раз порывалась заговорить, но каждый раз приходилось обрывать себя, заставлять молчать. Мне хотелось узнать о постройках, которые никогда не видела в городе, о том, в каком Храме будет проходить церемония. И почему кладбище за городскими воротами, охраняют императорские гвардейцы…
Молчание давалось с трудом, но думаю, скоро привыкну. Привыкну к тишине, привыкну к одиночеству…
Особняк верного «пса» императора располагался на холме в окружении тёмных вековых деревьев. Подъезд к нему неудобный, неровный и крутой, лошадям невозможно по нему пройти. Карета осталась у подножья, а мы отправились дальше пешком.
«Пёс» без лишних слов забрал мой саквояж и отправится вперёд, а я, подобрав подол платья, следом.
Особняк не защищали ворота, думаю, в этом не было нужды. Кто вообще станет нападать на верного «пса» императора? Его же даже дворовые собаки боятся…
– А где ваш сад? – не сдержав любопытства, спросила я, но осеклась и досадливо зашипела.
– Там, – «пёс» флегматично махнул рукой. – На заднем дворе. Я покажу тебе, как только отнесу вещи в твою комнату. Постарайся не отставать.
Кивнула и поторопилась, ведь у моего будущего мужа шаг размашистый. Но при этом, он будто скользит, а не идёт. Просто поразительно. Поразительно всё. И его манера ходьбы и энергетика, которую этот человек излучает. А может, не человек… Сложно поверить в то, что у людей могут быть такие глаза… Настолько хищные и опасные…
Особняк казался пустым. Ни слуг, ни картин, ни других предметов интерьера. Пусто. Только паутина на лампах и перилах.
Обхватила плечи руками и растёрла их. Чудовищно холодно, несмотря на тёплую погоду…
«Пёс», словно почувствовав, обернулся на меня и произнёс:
– Разожгу в твоей комнате камин и… позабочусь о горячей воде.
– А вы… – робко начала я, но замолчала, мысленно отругав себя.
– А я не мёрзну, – ровно ответил он. – И моюсь в холодной воде.
«Мне бы так…» – подумала я, но вслух, благоразумно промолчала…
Комната казалась меньше, чем моя бывшая… Шкаф, у которого отваливается дверца, простой стол у маленького полукруглого окна, и простая кровать из дубовых досок. Крепкая да, но матрас тонкий, спать будет жёстко.
– Я не готовился к твоему приезду, – произнёс «пёс», оставляя на полу мой саквояж. – Но, если что-то понадобится, скажи об этом. Я не умею читать мысли, но у меня хватает денег, чтобы приобрести то, что ты захочешь.
