Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 138
Автор описывает город с огромными зернохранилищами для пшеницы, складами для золота, серебра, меди, олова и ляпис-лазури. Прекрасные вещи со всего мира стекались в город, чтобы порадовать тех, кто обитал в его стенах. Одновременно «в городе звучали барабаны тиги, за его пределами – флейты и инструменты замзам. Его гавань, где бросали гавань суда, была полна веселья»[16].
«Урук» значит просто «город». Он был первым городом нашего мира более тысячи лет – самым мощным центром урбанизации. Когда люди собирались в большие коллективы, все менялось с удивительной скоростью; граждане Урука были пионерами во многих технологиях, изменивших мир, они создали радикально иной образ жизни, новые способы одеваться, есть и думать. Изобретения, сделанные в этом городе на берегу Евфрата, спустили с привязи новую историческую силу, что не истощилась до сих пор.
Окончание последнего оледенения примерно 11 700 лет назад глубоко изменило жизнь человечества. По всему миру сообщества охотников-собирателей начали культивировать и одомашнивать дикие злаки, в обилии росшие на теплеющей планете. Однако только в Благодатном Полумесяце – полукруге, что тянется от Нила на западе до Персидского залива на востоке через современные Египет, Израиль, Сирию, Ливан, Иорданию, Ирак, юго-восток Турции и западный край Ирана, – обнаружились самые подходящие для сельского хозяйства условия. В этом сравнительно небольшом регионе имеется обширный набор топографических и климатических условий, которые обеспечивают невероятное биоразнообразие. Самым важным для развития человечества было то, что тут имелись дикие предки большинства современных базовых культур – пшеницы, ячменя, льна, гороха, нута и чечевицы, а также большие млекопитающие, которых можно было одомашнить: коровы, козы, овцы и свиньи. За несколько тысячелетий колыбель сельского хозяйства превратилась в колыбель урбанизации.
В 1994 году на Гёбекли-Тепе (Пузатый холм) начали археологические работы под руководством Клауса Шмидта. Удалось обнаружить обширный церемониальный комплекс, состоящий из массивных Т-образных каменных колонн, поставленных кругами. Подобное масштабное сооружение не было создано продвинутым оседлым сельскохозяйственным обществом. Большие камни весом в 20 тонн вырубили и перенесли на холм 12 тысяч лет назад (возведение Стоунхенджа, по контрасту, началось пять тысяч лет назад). Открытие перевернуло общепринятые представления. Комплекс был свидетельством того, что охотники-собиратели могли кооперироваться в по-настоящему большом масштабе. По оценкам ученых, чтобы изготовить известняковые мегалиты и доставить их на холм, вместе должны были работать как минимум 500 человек из разных племен. Мотивацией могло быть поклонение богу или богам, о которых мы ничего не знаем, исполнение священного долга. Нет признаков того, что на Гёбекли-Тепе кто-то жил, – это было место паломничества и поклонения.
По общим представлениям, такие достижения возможны только после того, как в обществе возникает излишек зерна, который позволяет освободить часть этого общества от ноши повседневных обязанностей и поручить ей специальные задачи, не связанные с добычей пропитания. Иными словами, возможны только после изобретения сельского хозяйства и деревень. Но Гёбекли-Тепе переворачивает эти представления с ног на голову. Самые Первые строители на этом холме поддерживали себя за счет дичи и дикорастущих растений. Такое изобилие пищи, когда оно существует вместе со сложной религиозной системой, может побудить Homo sapience радикально изменить образ жизни и племенную структуру, существовавшую более 150 тысяч лет.
Храм появился раньше, чем ферма; может быть даже, его появление сделало необходимыми фермы – чтобы прокормить оседлую популяцию, поклоняющуюся богам. Генетическое картирование показывает, что первая культурная пшеница появилась всего в 20 милях[17] от Гёбекли-Тепе примерно через 500 лет после того, как началось возведение святилища. К этому времени Т-образные колонны были установлены на вершине холма, и рядом с ними появились деревни.
Гёбекли-Тепе много веков прождал археологов в нетронутом виде, поскольку он по неизвестной причине был намеренно засыпан землей около 8000 года до н. э. Других попыток строительства в таком же масштабе не предпринимали до возведения храмов в шумерской Месопотамии, то есть пять тысяч лет. Все это время население Благодатного Полумесяца экспериментировало с новыми стилями жизни.
Неолитическая революция была быстрой. Около 9000 года до н. э. обитатели региона большей частью довольствовалась охотой и собирательством, к 6000 году до н. э. сельское хозяйство распространилось повсюду. Бродячие племена уступили место оседлым сельскохозяйственным обществам, которые выращивали небольшое количество растений и разводили несколько видов скота. Иерихон начался как лагерь, основанный людьми, сочетавшими охоту с культивацией диких зерновых; примерно 700 лет он был домом для людей, растивших пшеницу-двузернянку, ячмень и бобовые; обитатели Иерихона были защищены крепкой стеной и башней. Чатал-Гуюк в современной Турции, население которого в VII тысячелетии до н. э. колебалось между пятью и семью тысячами человек, был невероятно большим местом совместного проживания по доисторическим меркам.
Но ни Иерихон, ни Чатал-Гуюк не сделали последнего шага, не стали городами. Это всего лишь чрезмерно разросшиеся деревни; им не хватало многих черт и качеств, которые мы обычно ассоциируем с урбанизацией. Города, по всей видимости, не возникали в комфортных местах, где имелись урожайные поля и доступ к стройматериалам. Возможно потому, что жизнь там была слишком хорошей. Земля обеспечивала все, что требовалось сложившимся обществам, а торговля позволяла добыть то, чего не хватало.
Города – именно города – впервые появились в Южной Месопотамии, на самом краю Благодатного Полумесяца. Есть давно сформулированная теория, которая объясняет, почему так. Климат и почвы в этом месте не самые благоприятные, осадков мало, земля сухая и плоская. Только обуздав воды Тигра и Евфрата, можно было использовать потенциал пустыни вдоль берегов. Люди сотрудничали на ирригационных проектах, чтобы отвести воду от рек и создать поля. И неожиданно земля стала приносить большой излишек зерна. Города, следовательно, не были продуктом благодатной внешней среды; напротив, их можно считать производным куда более суровых зон, где приходилось кооперироваться и проявлять изобретательность, чтобы выжить. Можно сказать, что первые города родились в Южной Месопотамии как символ победы человека над невзгодами. Вот почему в центре находился храм, и там же размещалась жреческая и бюрократическая элита, координировавшая трансформацию ландшафта и управлявшая сконцентрированным в одном месте населением.
Это привлекательная теория. Но подобно многим другим, относящимся к заре цивилизации, она недавно была пересмотрена. Условия, в которых выросли корни города, были одновременно «сырыми» и эгалитарными. Шумеры и другие племена, разделявшие общую религию, верили, что первый город поднялся из «первичного болота». Рассказывали истории о водном мире, где люди могли передвигаться только на лодке; глиняные таблички изображают лягушек, водоплавающих птиц, рыб и заросли камыша. Сегодня города этого региона похоронены под песчаными дюнами в негостеприимной пустыне, расположенной далеко от моря и больших рек. Первые археологи просто не поверили в миф о рождении городов Междуречья из болота. Но легенда об амфибийном происхождении города подтверждается недавними открытиями в области изменений климата Южной Месопотамии.
Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 138
