— В самом деле? — протянул он, потягивая чай маленькими глотками и наблюдая за тем, как она вонзается зубами в пирожное с джемом и кремом.
— Да. Хотя, может быть, к вам это и не относится, вы же не пишете беллетристику. — Слизнув капельку крема с нижней губы, она добавила: — Хорошо. Я зайду после работы и посмотрю. За системой отопления в доме приходится постоянно следить.
Софи на секунду застыла. Затем вытерла салфеткой пальцы и огляделась в поисках официантки, чтобы попросить у нее счет.
— В любом случае, — сказала она, — необходимо отрегулировать таймер. Наверное, вы хотите, чтобы в доме было теплее, чем обычно, поскольку весь день проводите в кабинете за работой. — Принесли счет, и она решительно запротестовала, когда Тео пытался настоять на его оплате.
— Как он умер?
Софи не хотела отвечать на этот вопрос. Тео был всего лишь клиентом, а не другом.
— Я не думаю, что это секрет, — сухо сказал Тео, — но если вы смените тему, я не буду в обиде.
— У него был сердечный приступ.
Воспоминания о смерти Елены так внезапно нахлынули на Тео, что у него перехватило дыхание. Если бы она иначе начала свой день, если бы пошла иной дорогой, если бы не остановилась, чтобы ответить на его звонок, — ее жизнь не разлетелась бы на тысячу кусочков.
— Итак, вы остались, чтобы уладить его дела, — неожиданно сказал он, и Софи с благодарностью кивнула.
— Если честно, все слишком запутано. Наверное, мне придется привлечь бухгалтера для помощи по некоторым вопросам, но сейчас я делаю сама все, что могу. — Она взглянула на часы и встала.
— Сейчас мне придётся уйти.
Немного холодно и ветрено, но магазины будут открыты еще час, можете пройтись по ним.
Тео не имел ни малейшего желания заниматься покупками.
— А в котором часу вы заглянете ко мне?
— О, я закрываю офис около шести.
Сегодня вечер пятницы. Софи молодая девушка. Да, эта местность не обещает бурных ночных развлечений, но неужели ей некуда пойти?
Любопытство, подобно чужеродному вирусу, попало к нему в кровь. Он вернулся в коттедж, где умело отрегулировал несколько таймеров таким образом, чтобы подтвердить свою нелепую историю.
Затем позвонила Глория, сообщив ему различные новости, половиной из которых были малоинтересные сплетни. Пока она болтала, Тео думал о Софи.
В шесть прозвенел дверной звонок. И когда Тео открыл дверь, она стояла на пороге, одетая в брюки, сливочного цвета блузу и длинноватый коричнево-зеленый жакет. Волосы Софи заплела в две очаровательные косички, так что на вид ей можно было дать не больше пятнадцати.
— Вовремя, — прокомментировал Тео, впуская ее внутрь.
Софи повесила жакет на спинку стула. Она держалась дружелюбно, что, наверное, давалось ей не легко.
— Я живу в комнате над офисом, поэтому мне нужно лишь десять минут, чтобы добраться сюда.
Софи огляделась вокруг и убедилась, что дом в идеальном порядке. Тео был высокомерным, грубым и неприятным типом, но, по крайней мере, оказался аккуратным. Софи не заметила даже клочка бумаги, видимо, Тео писал на компьютере.
Наконец Софи взглянула на него и снова ощутила непонятную дрожь. Почему она так реагирует на него? Почему чувствует себя смущенной? Когда Тео подошел к ней, у Софи подскочил пульс, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы не отступить назад. Несмотря на хромоту, Тео двигался изящно, и каждый мускул его тела казался совершенным.
Как бы ни был он ей неприятен, Софи не могла не признать, что Тео был потрясающе красив. Черные волосы, откинутые назад, привлекали внимание к его утонченному изысканному липу. Вероятно, он нравился многим женщинам, даже тем, кто испытывал к нему неприязнь.
— Я проверю отопление, а затем включу на большую мощность.
Софи спустилась в котельную, где за пару минут достигла нужного результата. Когда она повернулась, Тео стоял прямо позади нее, прислонясь к стене и сложив руки на груди.
— Вы были правы, все действительно очень просто. Вы останетесь выпить со мной бокал вина?
— Нет, я не могу. — Софи чувствовала себя не такой напряженной, когда видела лишь его неясный силуэт.
Тео поднялся наверх, а Софи стала поспешно надевать жакет, словно отчаянно пыталась сбежать от него. Он не привык к женщинам, которые так настойчиво избегали его компании. Любое сексуальное влечение умерло бы от вида Софи, которая уже летела от него к двери, как от прокаженного.
— Куда вы идете сегодня вечером? — из вежливости поинтересовался Тео.
Жакет был ей велик, и Тео спросил себя, не принадлежал ли он ее отцу. Или светловолосому Роберту, с гипертрофированным инстинктом защитника.
Застигнутая врасплох, Софи покраснела, пытаясь придумать себе развлечение на вечер.
— В популярный ночной клуб? — подсказал иронично Тео. Он прошел на кухню и налил себе бокал вина. — Кино? Может быть, ресторан? — Он сделал паузу и отпил глоток вина. — Или все же местный паб, где все пьют эль?
— Считаете себя остроумным, — ответила Софи дрожащим голосом.
Тео лишь пожал плечами и вернулся в гостиную, оставляя ей право выбора — либо трусливо убежать, либо присоединиться к нему.
Софи тоже прошла в гостиную и увидела, что Тео развалился на диване.
— Возможно, вы знаменитый писатель, но все-таки не смеете так вести себя со мной!
— Как?
— Вы считаете себя частью богемы, пьете вино и думаете, будто умнее, чем остальное человечество!
Девушка и сама не знает, насколько она проницательна, подумал Тео. Он принадлежал к узкому кругу бизнесменов, которые могли позволить себе практически все и жили как на Олимпе.
— Вы правы.
— Но не думайте, что сможете выставлять здесь напоказ свой снобизм. — И тут его слова дошли до Софи. — Что вы сказали?
— Что согласен с вами. Но дело не только во мне, — лениво ответил Тео.
— Почему? — Софи почувствовала себя глупой.
— Потому что, уж так случилось, что я скромный человек. Хотя, думаю, многие могут не согласиться.
Когда Тео снова предложил ей вина, Софи кивнула, оправдываясь перед собой, что ей нужно быть вежливой с клиентом. Да и банк оценит ее хорошие манеры.
Тео задернул занавески, и комната стала такой, как любила Софи. Наполненной тенями, уютной и домашней.
— Вы ненавидите это?
— Что?
— Сдавать свой дом в аренду какому-нибудь высокомерному ублюдку вроде меня?
— Да, мне не легко.
— Вы делаете это из-за денег?
— Писатели всегда подвергают людей перекрестному допросу? — резко спросила Софи. — А затем используют их чувства как материал для книг?
