— А теперь я спрошу, — начал он.
— Ну, спрашивай.
— Как ты в квартиру попала?
Я молча принесла из прихожей свою сумочку и показала емуключ.
— Я нашла его в ящике стола.
— Ты взяла без спросу ключ от мо.., от чужойквартиры? — завопил ненаглядный в праведном негодовании.
— Давай сразу проясним некоторые вопросы, чтобы потом кним не возвращаться, — спокойно заговорила я. — Я прекрасно знаю, чтоквартира эта — твоя, я видела квитанции. Квартира твоя и тетка тоже была твоя,а когда она умерла, то квартира отошла тебе. Так что в твоих интересах неподнимать сейчас вопрос о честности и порядочности.
Он заткнулся, как слив в раковине, — плотно и надолго.
— Значит, ты твердо уверен, что когда пошел в душ,твоя.., приятельница была жива-здорова? Ты ее часом в припадке страсти — нетого? — осведомилась я.
Ненаглядный только возмущенно замотал головой.
— Ладно, тогда я расскажу, что видела.
На лестнице я услышала, как скрипит входная дверь твоейквартиры. Я спряталась внизу в подвале и заметила, как мимо прошел довольнонеприятный тип, весь в черном. Я немного постояла еще внизу, а потом пришласюда, открыла дверь своим ключом и нашла тебя — в духовке, а ее — мертвую.
— Допустим, — процедил этот наглец. — Но ятебе не верю. Какой еще человек в черном? Что ты несешь? Если у тебя был ключ,то ты — первая подозреваемая. Пришла, увидела, что я не один, приревновала,задушила ее, а меня стукнула по голове.
— Ага, а потом положила тебя к духовке, выкрутила все краныи ушла, — подхватила я. — А потом почувствовала муки совести,вспомнила, как мы с тобой были счастливы в этой вот квартире, вернулась испасла тебе жизнь! Слушай, это даже не смешно и, вообще, не выдерживает никакойкритики.
С таким же успехом я могу утверждать, что ты в припадкесадизма задушил свою случайную приятельницу, а потом, испугавшись содеянного,решил покончить жизнь самоубийством, отравившись газом. Кстати, — меняосенило, — ведь убийца-то так и задумал. И все бы поверили, даже милиция.
— Милиция! — ненаглядный приподнялся со стула исмотрел на меня строго. — Нужно вызвать милицию! Ведь у нас там труп…
Я посмотрела на него с интересом. Казалось бы, мы довольнодолго были знакомы. Я, конечно, знала, что ненаглядный не семи пядей во лбу, новсе же он производил впечатление солидного, рассудительного человека. Ну занудатакой, аккуратист, чистюля. Но я никогда не подозревала, что он полный идиот.
— Милиция… — как бы в раздумье пробормотала я. —Что ж, звони. Только я расскажу тебе, что будет.
— Ну…
— Приедет милиция, увидит труп, слушать наши долгиеобъяснения не будет — им вечно некогда. Труп увезут в морг, а нас, как наиболеевероятных подозреваемых, сцапают и посадят. Не знаю уж, кого потом ониопределят в убийцы — тебя или меня, но ночевать сегодня мы будем в камере и ещемного времени там проведем. Ты этого хочешь?
— Нет, — ответил он без колебаний.
— Умница! — обрадовалась я. — Значит, помощьмилиции мы отметаем.
— Почему это в милиции подумают, что это я ееубил? — вдруг заупрямился ненаглядный. — Ты же мне веришь…
— Я верю потому, что знаю тебя как облупленного, ипотому, что я видела настоящего убийцу. Но они-то мне не поверят, решат, что ятебя выгораживаю.
— Это еще кто кого выгораживает! Ты больше подходишь нароль подозреваемой!
Ты убила ее из ревности! То есть, это милиция такподумает, — поправился ненаглядный, взглянув на меня внимательнее.
Очевидно, в глазах моих он прочел что-то очень для себянеприятное, потому что сник и даже отодвинул свой стул подальше от меня.
— Ах вот как… — выговорила я медленно. — Такслушай, я расскажу тебе, что тут случилось на самом деле. Девица, — якивнула в сторону комнаты, — была связана с каким-то криминалом. Очевидно,ей срочно нужно было от кого-то удрать. Она останавливает первую попавшуюсяскромную машину, заигрывает с водителем, дает ему понять, что не прочьразвлечься, предварительно узнав, что есть место, где можно спокойно пересидетьночь. Только такой самовлюбленный дурак мог подумать, что соблазнил ее своейвнешностью и дурацкой «копейкой»! Ей просто нужно было где-то спрятаться доутра!
Я решила не стесняться в выражениях и называть вещи своимиименами, чтобы ненаглядный наконец понял, какого он свалял дурака.
— Но, — продолжала я, — планам девицы несуждено было осуществиться. Ее выследили. Убийца пришел в эту квартиру, стукнултебя по голове, а ее задушил. Потом он сунул тебя в духовку, открыл газ. И еслибы не пришла я, то все могло бы для тебя кончиться летальным исходом. Потомучто соседи, услышав запах газа, прибежали бы и начали звонить. А всем известно,что в наполненной газом квартире нельзя ни звонить, ни свет включать. Потомучто от искры газ может взорваться. Так и случилось бы, и в квартире нашли бытолько два обугленных трупа. А так я тихонько открыла дверь ключиком, тольковот благодарности от тебя не дождешься.
— Что же теперь делать? — простонал ненаглядный,потому что упоминание о двух обугленных трупах очень плохо на него повлияло.
— Вот, — оживилась я, — слышу толковыйвопрос. От трупа нужно избавиться.
— Как это? — Он вытаращил глаза.
— Молча, — сказала я, — обязательно молча. Мыдолжны запаковать труп во что-нибудь нейтральное, вывели его куда-нибудь загород и там спрятать так, чтобы сразу не нашли. А потом жить как ни в чем небывало.
Мы ничего не видели, ничего не знаем, никого не помним.Девица скрывалась? Скрывалась. Ее нашли и убили ее дружки. Уж они-то точно небудут расследовать ее смерть. Милиция в полном неведении, даже если и подадутродственники в розыск — ну, пропала и пропала. Уехала в теплые края! Ты никогов машину не подсаживал, сюда никого не привозил — вообще мы с тобой весь вечервместе были, как всегда!
Я остановилась, перевела дух и посмотрела на ненаглядного.Он рассматривал меня с каким-то странным выражением.
— Ты так спокойно об этом рассуждаешь… — протянул он.
— Что значит — «спокойно»? — завелась было я, ноприслушалась к себе и поняла, что он имеет в виду.
Действительно, я совершенно не волновалась. То есть я быласильно возбуждена, но это только подстегивало меня, хотелось немедленнодействовать. И еще что-то изменилось внутри меня, но заниматься самокопаниемсейчас не было времени.
— Ладно, тянуть нечего, не люблю неприятное надолгооткладывать.
Я вошла в комнату. Там ничего не изменилось, труппо-прежнему валялся на диване. Я собрала разбросанную женскую одежду: белье,теплый свитер, юбку, ботинки… Из кармана юбки вывалилась косметичка. Я наскороперебрала содержимое: пудреница, помада, носовой платок — все обычное, а вотеще: за подкладку засунуто немного денег и красная книжечка — паспорт.
