Услышь меня отец – устроил бы очередную взбучку. Он всегда ругался, когда мы дрались или ссорились, даже от обычных острых шуточек или подножек отчитывал нас, говорил, что мы братья и должны держаться друг за друга, что семья превыше всего. Странно это было слышать от него – ведь он всегда пропадал на работе, и дома мы его толком не видели.
Никогда не понимал, почему мы должны исполнять мечты родителей, которые они в своё время не исполнили. Отец мечтал о брате, но у него его не было, поэтому он всегда жаловался нам на своё одиночество, и из-за этого мы для него стали какой-то отдушиной. И неужели так у всех, мы – нереализованные мечты своих родителей? То же самое можно сказать и о моей новой знакомой.
После неудавшейся попытки откупиться я оказался в рязанском отделении полиции. Мне ничего не говорили, я даже не понимал, какое правонарушение серьёзнее: превышение скорости, дача взятки или нападение на служителя закона. Что я точно знал, так это то, что я в полной заднице.
Я не сопротивлялся аресту, но до самой камеры меня тащили и внутрь просто бросили, словно мешок картошки. Я был весь в пыли, но отряхиваться не видел смысла – неизвестно, что ждало меня дальше, да и сколько мне придётся ещё провести в камере. Всё вокруг угнетало – казалось, что я уже не найду выхода. Это Кирку было привычно влипать в подобные ситуации, но не мне, и ему всегда на помощь приходил я, а кто поможет мне, было загадкой.
Единственное, что радовало, – я был не один: со мной в камере находилась какая-то худощавая старуха. Она лежала на скамейке у стены лицом вниз, а её седые волосы свисали до пола. Сперва меня беспокоила мысль: «Жива ли она?», но страх развеялся, когда она подала признак жизни, что-то мыча и бормоча, и после каждого подобного сигнала в нос бил неприятный алкогольный перегар. Спокойно находиться рядом было невозможно, а скамейка в камере была одна, поэтому мне пришлось завалиться у основания клетки.
Мои мучения продолжались несколько часов, точнее, я даже не представлял, сколько именно, но время тянулось в камере слишком долго. Все мои вещи забрали при обыске, и время на телефоне я не мог посмотреть.
У стены раздался кашель, но с каждой минутой он становился грубее, и в один момент старуху вырвало на пол.
– Ох, как же плохо-то! – прокряхтела старуха.
Вонь от этого только усилилась.
– Это кому ещё плохо?
Рядом со мной уже стоял Кирк и закрывал одной рукой нос, а другой махал перед ним. До сих пор не понимаю, по какому принципу он появляется, но всегда не вовремя.
– А она здесь не помрёт?
– Ну ты, к несчастью, ни разу так и не помер от пьянок.
– Кто здесь? – раздался женский голос.
Я забыл, что не один, поэтому моё общение с Кирком вышло за пределы моего сознания. И так происходило часто.
– Вы здесь не одни, – ответил я.
Пьяное тело село на скамейку и выпрямилось. Голубые глаза уставились на меня. Это была никакая не старуха, а девушка с серебристыми волосами.
– Смотрю, у кого-то была бурная ночка, – игриво заговорил Кирк. – Прямо навевает былые времена! Чуешь? – Он наигранно принюхался, как будто к приятному запаху. Как-то быстро он переобулся: только недавно он закрывал нос, а теперь при виде молодой особы сразу весь засветился.
– У вас всё в порядке? – спросил я. – Может, кого-то позвать?
– Никто мне не нужен. Особенно эти твари! – Её взгляд был направлен сквозь меня за решётку.
Её мутило. Это я прекрасно понимал, так как было знакомо это чувство – не раз напивался до схожего состояния. Она пыталась бороться с внутренними порывами, но организм одержал вверх – и очередные следы былого веселья вырвались наружу.
– Кстати, выглядит она жутко.
Кирк прав. Вся её грязная одежда полностью облегала тело, точнее – кости. Настолько она была худа, чем-то даже напоминала смерть, особенно из-за волос. Девушка точно была нездорова, причём не только из-за алкоголя.
– Зачем так напиваться?
– Бухать, Марк. Бухать. Так принято говорить.
– Дядя, я к тебе лезу? Нет! Так что отвали от меня!
– Вау, да она крута!
Отвечать, да и пытаться дальше вести диалог сразу же расхотелось, поэтому я отвернулся от своей сокамерницы.
– Знаешь, а она мне нравится. Видно, что девочка с характером. Чем-то даже Машу в свои годы напоминает. Наверное, поэтому ты пытаешься весь быть таким миленьким и хорошим, а главное – заботливым. Но, братик, ты стар. Так что без шансов. Можешь свернуть своего внутреннего педофила.
– Пошёл ты! – вырвалось из меня. – Ещё не хватало тебя слушать! Урод!
Я прислонил голову к решётке. Холодные прутья славно остужали меня.
– Эй! Начальник! Помоги! А? – Я даже не заметил, как к решётке подошла сокамерница. – Вы меня тут с психопатом посадили!
Я совсем разучился держать себя в руках. Моё внутреннее сознание в лице Кирка всячески портило мне жизнь. Я уже сам понимал, что помаленьку схожу с ума, и обвинять девушку в том, что она испугалась, не имею права.
– Не переживайте, моё сумасшествие вас не коснётся.
– Лучше б вы о себе переживали.
Дверь открылась, и к нам зашел полицейский, который отворил решётку.
– Вы свободны, – произнёс он. – Оба.
Опешил не только я, но и девушка.
– И никакого судебного разбирательства или типа того? – спросил я.
– Я дважды повторять не буду, – произнёс полицейский.
Намёк ясен, и мы шустренько покинули камеру. На выходе нам вернули наши вещи. На моём телефоне было несколько пропущенных от моего адвоката. Перезванивать ему я не собирался – ведь лишний раз услышать «Я же говорил», как-то не хотелось.
– Вас ждут снаружи, – сказал всё тот же полицейский, причём адресовано было нам обоим.
– Кто нас ждёт? – спросила девушка.
– Узнаете, – отрезал он.
Факт, что ждут нас обоих, пугал. Я ничего не знал о ней, поэтому такая связь между нами настораживала, но очевидные ответы ждали снаружи.
– Знаешь, это было ожидаемо, – прокомментировал Кирк, когда мы вышли за дверь.
На улице нас ждал Миша вместе с моей Ласточкой. Кирк был прав: я мог и догадаться. У нас с этой девчонкой вполне мог быть один адвокат, ведь я у него, как-никак, не единственный клиент – не на мои же деньги он так замечательно живёт.
– Лучше сразу объясни, – решил я его опередить, – как ты это сделал.
– Да ничего такого. Заплатил кому надо, точнее, услужил кому надо. Просто надо знать, где и за какие ниточки дергать. Это, по сути, и есть моя работа.
– Ты что здесь делаешь?! – встряла девушка.
Она разглядывала Мишу с ног до головы.
