— Привет.
— Добрый день.
— Вадим, где объект?
Объектом значился Алекс. А Лиза, как подозреваемая, была на их сленге ведомой.
— В настоящую минуту вместе с девушкой находится в аэропорту Гавела и регистрируется на рейс, вылетающий в Санкт-Петербург.
— С какой... девушкой? — моргнул Исаев и выпрямился в кресле.
— С Элисон Грейсон. А что, есть проблемы?
Андрей на секунду прикрыл глаза.
«Проблемы? Ага, есть. И еще какие!»
— Кстати, ты в курсе, — броневиком врезался в его мысли Вадим, — что у объекта отношения с этой девушкой?
— Мм, я в курсе, что у объекта отношения с этой де... — на автомате начал Исаев, и тут до него дошел смысл вопроса. — Какие еще отношения?!
— Ну, — замялся Вадим, — я бы сказал, что тесные.
— Насколько тесные? Они в песочнице вместе, что ли, играют? Не любовные же?
— Ну, вообще-то, так точнее. Да, любовные.
«Ах ты, господи...»
— И как давно? — потерянным голосом поинтересовался Андрей, в понимании которого ситуация час от часу становилась лишь хуже.
«И что теперь делать-то? Давай, быстро соображай. Что, снимать Алекса и лже-Элисон с рейса? Но будет скандал. К тому же, в аэропорту всегда много людей. И bro точно в это полезет, он не даст так просто забрать ее у него и... Да к черту! Зачем ты себя-то обманываешь?! Bro не будет стоять в сторонке и, как малахольный, визжать: «Помогите! Полиция!» Это он с виду у нас милый эльф. А на деле это тренированный спортивный чувак, причем, без особых комплексов. И он полезет ее защищать, и в аэропорту будет драка. И вот этого он мне уже не простит. А с другой стороны...»
— Что «как давно»? — между тем не понял Вадим.
— Связь у них как давно?! — рявкнул Исаев.
— Со вчерашнего дня. Она, как я выяснил, вчера сняла номер в гостинице. Он остался у нее ночевать, а утром ...
«Все, bro, я тебя поздравляю. Я не знаю, как ты умудрился с ней переспать и знаешь ли ты, что это Лиза. Но если сюда добавить «радость» Домбровского от этого известия, то тебе светит уже не СИЗО, а форменная крышка».
— ... утром они вместе пошли в кафе, потом он ей цветы купил, и она поехала к нему домой, откуда они вместе отправились в аэропорт. Кстати, у них даже сумка одна на двоих... Андрей!
— А?
«Давай, убивай меня до конца, чтобы я больше не мучился».
— Посадку на их рейс объявили. Так мне останавливать их или нет? Но если что, мы с коллегами билеты на тот же рейс уже взяли.
— Понятно. Не надо их останавливать... — («Дам им день, может, два, пока сам во всем окончательно не разберусь.») — Приедете в Питере, поставьте в их номер в гостинице видеокамеру. И вообще, глаз с них там не спускайте.
— Не понял. Ты что, хочешь, чтобы я за их ночными сеансами любви наблюдал? Слушай, тут давай уже без меня, потому что я...
«Ты придурок?!!»
— Мать твою! Вадим, я знать хочу, что к ним никто не ворвется, что им не навредят и что их никто не тронет! — пожалуй, впервые за многие годы взорвался Андрей и бросил трубку, не услышав, как при этих словах Вадим изумленно и обиженно фыркнул.
Знаете, есть такое понятие: «Авторский блок»? По-другому это можно выразить так: «Писателю больше нечего сказать читателям». Так вот, сейчас у Исаева был как раз такой блок. Сказать ему было попросту нечего. Зато очень хотелось прийти в себя и еще больше — закурить. Что он и сделал: достал пачку, выбил щелчком сигарету, открыл окно и, собирая в голове распотрошенные мысли, уставился на оживленный в это время проспект.
По тротуару шли люди
По тротуару шли люди. Молодой парень, не допив, бросил под ноги банку с какой-то розовой слабоалкогольной гадостью. У входа в метро мялась бабулька, продавая тюльпаны с рук. А Исаев все гонял и гонял в голове вопрос: «За что мне все это?» Нет, он, конечно, хотел, чтобы у bro все было хорошо. Но не такими же средствами? А с другой стороны, может, он себя накрутил, и Элисон вовсе не Лиза?
«Ладно, хватит ныть. Пора собирать доказательства. Если я их еще, конечно, найду». — Андрей ввинтил бычок в пепельницу и набрал Вовке.
— Что, опять презентацию делать? — обреченно поинтересовался Петров.
— Нет, другое делать будем. Зайдешь ко мне?
Через минуту Вовка стоял на пороге.
— Садись.
«Хорошенькое начало», — подумал Петров. Между тем Исаев принялся ясно и недвусмысленно обрисовать ему ситуацию.
— Это она? — Вовка посмотрел на портрет Лизы, к тому времени распечатанный Андреем на принтере.
— Она. А, может, и не она. Вот поэтому ты сейчас следственный эксперимент проведешь.
— А что сам?
— А я, как лицо заинтересованное, могу начать подгонять услышанное к мной увиденному. А мне голые факты нужны.
И вот здесь надо кое-что пояснить.
При всей своей кажущейся легкомысленности Петров был в «Альфе» далеко не статистом. Во-первых, он очень быстро, практически сразу въезжал в любую самую сложную ситуацию. Вот и сейчас он задал Исаеву только один вопрос:
— Фадеев в курсе?
— Нет, но скоро будет.
По сути это означало карт-бланш для Петрова («Вов, если шеф придет с этим к тебе, ты не подставляешься. Либо валишь все на меня, либо говоришь ему только то, что сам слышал, что знаешь»).
Во-вторых, у Петрова был какой-то невероятный дар доставать из, казалось бы, самого безнадежного свидетеля максимально подробное описание подозреваемого. Происходило это примерно так:
— Ну так как все-таки выглядел этот мужчина?
— А я помню? — собеседник уныло пожимает плечами. — Я видел его неделю назад.
— И он был афроамериканцем.
— Да вы что? — смеется свидетель. — У него была обычная славянская внешность.
— И лицо смуглое, как у южанина.
— Да нет, говорю же, обычное. Белый он.
— Альбинос?
— Да нет, — свидетель морщится, — ну такой, знаете, бледный, словно он без солнца годами сидел.
— И волосы у него русые?
— Ну, наверное, — свидетель задумчиво чешет в затылке. — Слушайте, ну я честно не помню.
— А может, он блондин, как и я? — Петров был светловолосым.
— Нет, это точно. Они у него гораздо темней.
— Как у вас?
— Да нет. У меня, жена говорит, как раз нормальные русые волосы. А у того они с рыжиной.
— То есть он ярко-рыжий, как морковка?
— Да нет, скорей уж, как мой спаниель. У нас с женой кокер, — свидетель смущается, — коричнево-рыжий такой. Вот я и подумал тогда, что у того мужика волосы с ним цветом похожи.
