Глава 4Ах, первый класс… Я такого никогда не видела. Ладошки потеют от ощущения, что я случайно попала в сказку.
Уже дома я чувствую себя вип-клиентом. Или, если быть точной, на выходе из дома, потому что моя авиакомпания кроме всего прочего предлагает услуги трансфера. Мне даже не нужно думать о том, как попасть в аэропорт.
После того как я выхожу из машины, попрощавшись с шофером, я отправляюсь к стойке регистрации для пассажиров первого класса. Здесь я и сталкиваюсь с Полянским. И пока, отвернувшись на шум, устроенный моими девчонками в коридоре, он теряет бдительность, я скидываю оба наши билета с паспортами со стойки на пол. К счастью, девушка за компьютером, как и другие пассажиры, на это не обращает внимания.
— Тут ужасные сквозняки, — равнодушно взираю на темноглазого миллиардера, который смотрит вначале на меня, потом на пол, мои ноги в короткой юбке и черные классические туфли-лодочки на каблуке.
Неужели он правда думает, что именно я кинусь поднимать наши документы? Я жду, мне интересно узнает ли он меня после того танца, что я устроила в галерее, но Полянский наклоняется… И поднимает только свое, спокойно поворачивается к стойке и начинает оформляться.
Умыл! Надо запомнить, что галантность — это не про Полянского. Бессильно скриплю зубами, мысленно рисуя себе картинки самой лютой казни для того, кто так легко и просто вывел меня из себя.
Приходится вздохнуть, наклониться и поднять документы самой. Полянский за этим наблюдает, кожей чувствую.
В ускоренном режиме прохожу осмотр. После досмотра — прямиком в лаунж. И тут мое сердце остановилось — комнаты для отдыха, шампанское во время взлета, обед из восьми блюд, застеленная кровать и взбитая подушка. Устраиваюсь на кожаном диване напротив Полянского, запрокидываю ногу на ногу, ожидаю наш рейс, изучая глянцевое издание, попавшееся под руку.
— Але! — звонит телефон олигарха, абоненту он отвечает грубо и несдержанно. — Да пусть подотрутся своими фьючерсами. Витя, я все понимаю. Окопался в траншее и постреливаю. Даже выпить не с кем, боюсь отравят, — усмехается. — Конкуренция? Да какая конкуренция, одни бездельники и халявщики, засели в своих регионах и доят.
Наши взгляды встречаются, и я ощущаю, как по моему телу разбегается тепло, словно я сижу у камина, и меня согревает огонь. Я спешу отвести глаза.
— Какие еще проценты, Витя? Я сейчас этим азиатам бонусы вкатаю по самые гланды, — повышает он голос, а я снова отрываю взгляд от блестящих листов.
И когда он заканчивает разговор, комментирую:
— Инфаркт раньше сорока получите, если будете так нервничать, — болтаю я ножкой, листая журнал как ни в чем не бывало.
На него не смотрю.
Чувствую, как Полянский внимательно меня изучает, а потом выдает:
— Развлечь меня хотите?
— Что простите? — от удивления мои брови медленно ползут вверх.
— Расценки у тебя нехилые, красавица, раз в первый класс пропустили.
Отлично, он принял меня за шлюху.
— Я не пользуюсь услугами случайных девочек, — гордо вскидывает подбородок Полянский. — Мне это не к чему.
Улыбаюсь последней фразе.
— Держите свой собственный публичный дом? — все так же непринужденно раскачиваю ножкой и листаю журнал.
— Два.
— Что два?
Наши глаза встречаются. Лучше бы он не привлекал меня внешне, тогда работать было бы легче.
— Два публичных дома. Один внутри МКАДа, другой за пределами.
Не знаю, шутит он или серьезно. Поди разбери этих богачей.
— Это же какие расходы уходят на содержание двух публичных домов.
— Вам, жрицам любви, лучше знать, — отворачивается и говорит сам себе. — Как же бесит то, что все красивые девки сейчас пытаются продать себя подороже!
— Фу на них! — улыбаюсь, но похоже Полянский моего веселья не разделяет. — Я не проститутка.
— Тогда что Вам нужно, Вера из картотеки?
— Библиотеки, — машинально поправляю его, а кончики пальцев леденеют.
— Мне, как и Вам, Руслан Владимирович, нужен самолет. Это такая штука с крылышками.
На секунду мне становится дурно. Почему-то мне казалось, что такие люди слишком заняты, чтобы запоминать мелочи, вроде танцующих баб на открытиях галерей, а уж тем более их имена.
— Иностранные мужики больше платят?
Закатываю глаза.
— Если ты элитная проститутка, — не унимается Полянский, — то зачем выкинула карточку потенциального клиента?
— Еще раз повторяю, что я не проститутка.
— Это даже сексуально. Днем строгая библиотекарша в очках и совдеповском костюме, окруженная полками пыльных книг, а вечером…
— Странно, что Вы запомнили такую мелочь, как мое место работы.
— На память не жалуюсь. Отец об этом заботился с двух лет, — тычет он себе в голову. — Обучая левое полушарие, ты обучаешь только левое полушарие. Обучая правое полушарие, ты обучаешь весь мозг.
— Посадку объявили, — встаю со своего места и, накинув ремешок сумочки, ухожу.
— С каких это пор библиотекарши летают первым классом? — идет он рядом спокойно, шаг не ускоряет.
Мне приходится семенить на каблуках, чтобы оторваться от него.
— Надеюсь, наши места далеко друг друга, Руслан Владимирович, — улыбаюсь. — Не хочу нарушать Ваш покой.
Дальше при посадке в самолет я беру немного левее — и передо мной открывается целый новый мир; мир, где можно вытянуть ноги, где подают горячие полотенца и кормят за столом с белоснежной скатертью. Не путайте первый класс в самолете с бизнес-классом, потому что первый класс — это первый класс. Он опылен роскошью и окутан особым уровнем обслуживания. Здесь не просто удобное горизонтально раскладывающееся кресло с большим количеством места для ног, а целое отдельное купе прямо на борту самолета.
Судьба продолжает издеваться над миллиардером, и наши места-купе оказываются смежными. Я нахожу глазами Полянского. В безупречном черном костюме с белой рубашкой и тонким стильным галстуком на шее, он изучает прессу. Бесконечно привлекательный, притягивающий к себе внимание, он улыбается стюардессе, которая стелется перед ним, пытаясь угодить всеми возможными способами. Полянский смеется, когда стюардесса называет его «потрясающим мужчиной». Набор живых ярких эмоций, именно их часто не хватает занятым людям.
