– НЕТ! – закричал мальчишка, когда мужчина схватил тельце и бросил куда-то в кусты.
– Мусор такой же, как и ты! – сказала эта тварь, недостойная ходить по земле и, шатаясь, ушла в дом.
Анри бросился в кусты и поднял тельце из грязи. Он долго звал Зефира, но собака была мертва. Затем, ломая свои ногти в кровь, он вырыл под жухлым пнем могилу своему другу и, заливаясь слезами, дрожащими руками уложил собаку в яму.
Его маленькие плечи дрожат от еле сдерживаемых рыданий. Мне так хочется обнять его, утешить. Я практически ощущаю, как мои пальцы почти касаются его маленького плеча, мальчик вздрагивает, оборачивается, и я вижу его глаза. Теперь они почти такие же холодные как на рисунке. Он будто бы смотрит прямо на меня, с укором. Почему я не помогла ему, почему не спасла его друга и защитника? Ему так сильно больно, что в глазах маленького ребенка бессильная ярость, а в груди пустота.
Я просыпаюсь от собственных слёз, вытираю лицо рукой и, выкинув все из прикроватного столика, достаю спрятанную там заначку: пачку сигарет и зажигалку. Сигарета подпаливается лишь с третьего раза, руки дрожат, не слушаются. Отвыкла, закашлялась от первой же затяжки. Бабушка была бы зла на меня, ругалась, на чем свет стоит. Она была строгой, можно сказать деспотичной. Поэтому я и бунтовала, когда была подростком, пытаясь доказать кому-то что-то, но в итоге всегда оставалась в дураках.
С того утра, когда я проснулась от укора в детских глазах, прошёл уже месяц, долгий месяц кошмаров. Я ощущаю себя на каторге, настолько измучена и физически и морально. Почему эта чертова книга не отпускает меня? В свой выходной проторчала несколько часов на улице в надежде, что все же дедуля откроет магазин, и я смогу расспросить его об этой проклятой книге или хотя бы отдать ее. У меня уже возникла мысль сжечь ее к чёрту, но бабушка всегда учила меня бережно относиться к книгам.
– Вы сюда? – спросила изящная девушка в плаще, когда я провела час под дождем.
Дорогой плащ, яркий желтый зонт. Мой взгляд мелькнул по ее лицу, но я не запомнила его совершенно.
– Я жду старика, владельца этого магазина, – отмахиваюсь от нее. Плевать что промокла, приму ванну, и все пройдет.
– Дедушку? Так он умер. Я живу заграницей и поэтому продаю его магазин, он мне без надобности, – улыбается в ответ девушка, держа зонт так, чтобы на меня не падал дождь. – Вам нужна книга? Я могу продать вам по бросовой цене.
– Умер? – сдавленно переспросила. – А вы не знаете…
Откуда этой девушке знать, где её дед взял книгу, которой он шкаф подпирал?
– Что? – участливо спросила она.
– Ничего, – отвернулась от нее и медленно, не разбирая дороги, двинулась в сторону дома. – Я лучше пойду…
– Стойте, стойте! Зонт, возьмите! Мне он не нужен, – она буквально всучила мне свой зонтик и, помахав мне рукой, скрылась в магазине. Странная женщина, зачем ей быть такой милой с незнакомкой?
Под ногами хлюпают лужи. Руки такие холодные, скорее бы в ванну и кровать. Мои планы обрывает звонок. Маме зачем-то понадобилось со мной встретиться. И вот я уже сижу в каком-то кафе с чашкой горячего чая в руках.
– Что с тобой? – спросила она обеспокоенно. – Ты плохо выглядишь.
– А тебе какое дело до того, как я выгляжу? – прорычала в ответ, грея руки.
– Ты, как всегда, невыносимо невоспитанная, – она с разочарованием посмотрела на меня. Приоделась сегодня, неужели исключительно для встречи со мной? Сомневаюсь.
– У меня нет ни мамы, ни папы, некому было меня воспитывать, – холодно отозвалась, смотря на нее без капли привязанности.
– Не дерзи мне! Я содержала тебя и заботилась, как могла! – ещё одна бесящая фраза в ее исполнении, и я уйду, так и не заплатив за свой чай. Пускай она хотя бы за что-то заплатит.
– Ближе к делу, – холодно отозвалась, желая побыстрее закончить этот неприятный разговор.
– Сегодня будет встреча с родителями жениха. Ты не хочешь пойти с нами, познакомиться с родственниками? – предложила она, чуть насупившись. У меня даже глаз задергался от такого глупого предложения.
– Зачем мне это? – приподнимаю бровь так, что очки едва не съехали с носа. – Ты так удачно вычеркнула меня много лет назад из своей жизни, а теперь хочешь вписать меня обратно?
– Перестань, – холодно сказала она, на нас начали оглядываться другие посетители кафе.
– Не пойду, – твердо ответила ей. – Ни на свадьбу, ни куда-либо ещё. У меня с вашей семьей нет ничего общего.
– Дочка, я всего лишь хочу… – она попыталась взять меня за руку, но я убрала ее со стола.
– У тебя нет никакого права называть меня дочкой, – холодно отвечаю.
– У тебя такой же ужасный характер как у моей матери, слишком упрямая, – холодно улыбнулась она.
– А ты слишком ветреная мамочка, – съязвила в ответ. – Удивительно, что и сестренку не бросила, кукушка.
– Я серьёзно – прекрати! – резко повысила она голос, так что все точно на нас смотрят теперь. – Я дала тебе жизнь, дарила подарки и давала деньги, чтобы ты могла жить нормальной жизнью.
– Но ты не дала мне самого главного – места в твоей жизни. Так зачем теперь вовлекать меня в нее? Скажи прямо: что тебе от меня надо? – холодно спрашиваю у нее. Голова болит, кажется, у меня поднялась температура.
– У жениха есть старший брат, я думаю, он подойдет тебе. Поэтому я хочу, чтобы ты поехала с нами, ты часть нашей семьи и должна там быть, как и на свадьбе.
Ее слова вызвали у меня истеричный смех.
– Квартиру хочешь у меня забрать, да? – смеюсь холодно, а ее лицо становится бледным. – Семья, скажешь тоже! Да кому она нужна?!
– Но твоя сестра хочет, чтобы ты поехала. Я понимаю, что меня ты ненавидишь и презираешь, но она-то тут причем? За что ты так ее не любишь? – попыталась она меня образумить, но вызвала исключительно горькую улыбку.
– Ты не дала мне и шанса полюбить ее, – я поднялась на ноги, схватила свою сумку и выбежала из кафе, забыв про зонт. Только под ливнем о нем вспомнила. Ладно, забыла и забыла.
До дома я добралась, уже дрожа от холода. Сейчас выпью что-то от простуды и завалюсь в кровать, сил на ванну уже нет. На площадке дверь в соседнюю квартиру была приоткрыта. Меня это не удивило, они часто ее не закрывают, да там и воровать нечего. Открыла свою дверь, закрыла ее за замок и на ходу принялась снимать с себя мокрые вещи. Меня не хватило даже чтобы поставить чайник, не то, что выпить лекарства. Залезла под одеяло, дрожа от холода, и почти сразу окунулась в ещё один кошмар.
