Рабы не верили своему счастью, когда Спартак приказал кузнецам разбить их цепи.
Спартак не медлил и быстро двинулся дальше. К вечеру отряд был уже в окрестностях приморского города Неаполя и опять остановился в богатом поместье. Всюду по пути рабы толпами присоединялись к восставшим. В несколько дней отряд возрос до двух тысяч человек. Спартак, опасаясь погони, торопился увести беглецов возможно дальше.
В одном месте дорогу им преградил отряд конных стражников. Молодой римлянин в серебряном вооружении, сдерживая горячего коня, украшенного шкурой леопарда, издали кричал запыленным, усталым гладиаторам:
— Назад, бродяги! Остановитесь! Именем сената[16]объявляю вам: если вы выдадите зачинщиков восстания, то все получите прощение. Опуститесь на колени и поднимите вверх большой палец левой руки. Я обещаю, что тогда мы вас не тронем!..
Стоявшие впереди гладиаторы с такой яростью бросились на стражников, что те рассыпались во все стороны и ускакали. Начальник был сбит камнями на землю. Гладиаторы подвели его коня к Спартаку. Тот сорвал с коня позолоченную сбрую и отбросил ее прочь. Себе он оставил только шкуру леопарда.
— Борцы за свободу не станут себя украшать тем золотом, ради которого римляне проливают столько крови! Вот эта шкура будет мне чепраком[17], она же мне будет постелью!
В КРАТЕРЕ ВЕЗУВИЯ
Впереди на бирюзовом небе вырисовывалась темная вершина горы Везувий.
— Мы разбудим эту гору[18], которая спит уже тысячу лет, — говорили рабы. — На ее вершине вспыхнет яркое пламя восстания и разольется по всей Италии.
Отряд прошел мимо города Неаполя. Всюду по дорогам мчались повозки, нагруженные драгоценной финикийской мебелью, коврами и другим имуществом.
Богачи бежали из своих поместий, где рабы восставали, услыхав призыв Спартака. В городах при известии о приближении гладиаторов запирались ворота и на стенах выставлялась стража.
Спартак повел отряд гладиаторов прямо на Везувий. Единственная тропинка вела на его вершину.
У подножия горы раскинулись роскошные сады, виноградники и оливковые рощи. Среди них белели мраморные виллы. Три городка лежали рядом. Один из них был расположен на самом берегу. В его гавани покачивались стройные корабли-галеры с косыми парусами. Чем выше поднималась тропинка, тем шире и беспредельнее раскрывалось перед взорами синее море.
— Быть может, скоро и у нас будут корабли, которые отвезут нас из этой жестокой, беспощадной страны, — говорили рабы.
Ближе к вершине горы местность становилась все суровее: виноградники сменялись глубокими, мрачными ущельями, где были нагромождены зубчатые черные скалы и странного вида застывшие глыбы темно-красной лавы.
Достигнув вершины горы, гладиаторы увидели глубокую впадину среди скал, заполненную водой.
Нагроможденные обломки скал напоминали окаменевших чудовищ, и все это походило на остатки грандиозного пожара. В то же время между камнями пробивались цветы и плети ползучих растений; столетние виноградные лозы, как змеи, тянулись по скалам, сплетаясь в громадные клубки.
В нескольких местах на тропинке Спартак оставил в засаде часовых.
Доступ на гору был очень труден, нападения нельзя было ожидать, и Спартак занялся обучением своего разрозненного и плохо вооруженного войска. Он разбил всех на сотни и десятки, во главе которых были избраны начальники из самых опытных гладиаторов. Они должны были обучить своих товарищей быстрому сбору в одну линию, сомкнутому строю, умению рассыпаться и наступать цепью и другим видам военного искусства по примеру римских войск.
Несколько раз Спартак посылал свои отряды гладиаторов вниз с горы — в цветущие поместья богачей, и товарищи возвращались с мулами и ослами, навьюченными хлебом, плодами и другою едой.
Он отправил также тайных гонцов в большие гладиаторские школы Италии, где томились в ожидании позорной смерти на арене цирка тысячи пленных.
Спартак всех призывал к восстанию для борьбы с жестоким Римом.
ОПАСНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ
Через несколько дней выход с горы был занят римским отрядом. Это встревоженный сенат выслал три тысячи воинов под начальством опытного командира со строгим приказом: «Разыскать и уничтожить Спартака с его бандой».
Римский военачальник Клодий Пульхр, лежа у костра на пестром ковре, был занят обильным ужином.
— Теперь бунтовщики в моих руках, — объяснял Клодий своим центурионам (сотникам). — Куда может от меня спастись Спартак? Этот грубый гладиатор ловко владеет мечом на арене цирка, но разве он сможет управлять целым войском? Разве благоразумно было взобраться на вершину Везувия, куда ведет только одна тропинка? Мы будем спокойно ждать, пока разбойники начнут подыхать с голоду. Тогда, обессиленные, они сами один за другим спустятся сюда к нам в лапы, и мы будем их хватать, чтобы потом снова показать на арене цирка, где они найдут свою смерть! Они сами притащат мне связанного Спартака! — и Клодий самодовольно поглядывал на лиловую вершину Везувия, которая темными зубцами вырисовывалась на вечернем оранжевом небе.
В это же самое время Спартак и несколько его товарищей обходили обрывистые края горы, выискивая место, где бы можно было им спуститься. Но скалы были отвесны, и всюду виднелись глубокие ущелья, над которыми летали громадные орлы.
— Вот наше спасение! — воскликнул Спартак и приказал всему отряду рубить лозы одичавшего винограда и связывать их вместе ивовыми прутьями.
Вечером и всю ночь при свете костров гладиаторы упорно плели висячую лестницу из гибких длинных ветвей.
Перед рассветом лестница была осторожно спущена в пропасть… На конце лестницы был привязан камень весом более тяжести человека, чтобы испытать ее прочность.
Первым вызвался спуститься маленький Гета. Темная бездна разверзлась под смелым мальчиком. Казалось, лестнице не будет конца; ветер раскачивал неуклюже связанные виноградные лозы. Наконец Гета достиг дна и свистнул два раза, что означало благополучный спуск.
За ним последовали другие воины. Долго продолжалось это опасное путешествие. Последний сперва спустил на веревке оставшееся оружие. Это был великан Крикс. Лестница тревожно скрипнула под его грузным телом.
Римляне, уверенные в своей безопасности, беззаботно храпели внизу другой стороны горы. Часовые сонно следили за тропинкой, ожидая, что скоро появятся первые перебежчики, измученные голодом.
