— Да нет, но… я не привык эксплуатировать женский труд в таком ключе… Да и дыра в заборе как-то увеличилась с момента моего отъезда, — Артем снова окинул взглядом многострадальный забор и дополнил, — Если все время ремонта по моему двору будут ходить полуголые девушки в купальниках разных возрастов и комплекции… В общем, я к такому не готов.
— О, мой милый сосед, так вы сексист и сноб! — с наигранным разочарованием протянула я.
— Следите за словами! — оскорбился миллионер.
— Подключу тяжелую артиллерию, — пригрозила я, взглядом указывая на Раису Петровну и собравшуюся вокруг нее стайку верных подруг в теле, — в купальниках.
— Ладно, чего вы хотите? — сдался Артем.
— Вы сами занимаетесь починкой забора. А еще возите мне персики, яблоки и абрикосы. Каждую неделю.
— Уже и абрикосы тоже? — обреченно вздохнул он.
— Я не против, если еще чего-нибудь добавите к этому списку. Но ладно, можете не возить, если боитесь разориться, — смилостивилась я.
— Хорошо, допустим.
— И заберите заявление.
— Уже, — Артем достал из кармана сложенный пополам листок и протянул его мне.
— О, спасибо. Неожиданно… — помедлив, забрала бумажку и на всякий случай прочитала. И правда заявление. Обвела растерянным взглядом миллионера, мгновенно растеряв кураж.
— Теперь отзовете свою тяжелую артиллерию, Екатерина Павловна? — с ироничной улыбкой поинтересовался Артем. Под его внимательным взглядом я даже слегка смутилась.
— Кхм… да, конечно. Девочки, сворачиваем работу! Миллионер все сделает сам! — быстрым шагом я направилась к своей «рабочей бригаде». Лишь бы поскорее убежать от этого оценивающего заинтересованного взгляда, который буквально прожигал.
Разочарование в народных массах было такое, словно я отобрала у всех последнюю надежду на красивую жизнь. Ощущение сложилось, что разом я стала для местных врагом номер один. Ну, во всяком случае, обиделись на меня большинство моих помощниц.
Ну и пусть. Главное, что на следующий день бригада рабочих действительно прибыла. И дыру в заборе они благополучно залатали за полчаса. Сказали, временная мера, прежде чем ставить хорошее металлическое ограждение высотой под два метра. Если честно, мне даже будет тоскливо жить рядом с такой огромной махиной. Никаких тебе приключений в саду миллионера, никаких развлечений в полиции. И никаких подколов от красавчиков-брюнетов…
Я вздохнула, осмотрела еще раз бригаду строителей, и направилась домой. Чай остывал — это было единственно важной проблемой.
Глава 6
Самая неудобная вещь на свете — это поездка за продуктами раз в неделю, когда у тебя нет машины. Особенно если ты живешь километрах так в двадцати от нормального супермаркета. Что меня дернуло поехать именно в райцентр, а не закупиться в местном магазинчике? Черт его знает! Потому что сейчас, стоя на остановке под палящим солнцем с четырьмя огромными пакетами, я проклинала все на свете. И особенно себя за такое отличное решение. Наверное, еще пару часов и от жары асфальт начнет плавиться. И я вместе с ним.
Как назло, ни одна машина не останавливалась, а автобуса на горизонте не предвиделось. Я, растеряв уже всякую надежду, решила потопать пешком по краю дороги. На каблуках, да еще и с пакетами, которые половину меня весили. Хватило меня на десять шагов, после чего я, отдуваясь, бросила их и принялась обмахиваться каким-то журналом, что урвала в магазине.
Как я только не молила Бога, чтобы кто-нибудь сжалился над моей бедной тушкой и подвез хотя бы к перекрестку! Так идти останется всего два километра вместо двадцати двух, уже что-то реальное… И меньше всего я ожидала, что рядом со мной притормозит новенький темный Мерседес (да, я загуглила название машины!) нашего миллионера. Тонированное стекло медленно опустилось. Артем наклонился с водительского сиденья, широко улыбаясь.
— Вижу, вы удачно съездили, — мужчина кивнул на кучу пакетов у моих ног.
Еще и издевается, зараза.
— Прекрасно. Прикупила парочку ножей для разделки шутников. Только они плохо заточены, шутники будут долго мучиться, — съязвила я.
Артем лишь обаятельно ухмыльнулся и кивнул на пассажирское сиденье рядом.
— Садитесь.
— Не стоит, я подожду автобус.
— Садитесь, Екатерина, — не попросил, а приказал он.
Впрочем, ждать не стал. Выбрался из салона, подошел ближе, легко подхватил те самые тяжеленные пакеты и бодро пошагал к багажнику. Я их едва сюда дотащила, а он свободно, не напрягаясь, загрузил их и вернулся ко мне.
— Не очень подходящая одежда для поездки в общественном транспорте, — прокомментировал он с ехидной усмешкой мое серое облегающее платье-лапшу и туфли на невысоком каблуке.
— Предлагаете ехать в заляпанной растянутой футболке?
— Вы неплохо смотрелись, — в темных глазах плясали веселые чертенята, когда Артем открывал передо мной пассажирскую дверь.
— Не стоит девочкам припоминать моменты, когда они выглядели не очень хорошо, — отбила я выпад, усевшись в удобное сиденье. Взглянула на мужчину снизу вверх, кротко и мило, изображая невинную овечку.
— Точно. Ведь у девочки может быть пара незаточенных ножей для шутников, — хохотнул Артем.
Несколько секунд и он садится на водительское кресло. Пристегивается и выжидающе смотрит на меня.
— Вы всегда такой законопослушный? — цокаю языком и все же пристегиваюсь ремнем следом за ним.
— Вам всегда нужно сделать все наперекор? — парирует Артем, плавно трогаясь с места.
Хмыкаю вместо ответа и задаю другой вопрос:
— А водитель?
— Сегодня сам за рулем. За время дороги часто успеваешь сделать много полезных дел…
— Заработать пару миллионов, например?
— И это тоже, — на губах Артема снова мягкая усмешка. Поневоле любуюсь его четко очерченным профилем, тем, как он сосредоточенно смотрит на дорогу, спокойно и уверенно ведя машину.
— Так сегодня у вас выходной?
— В некотором роде.
В салоне витает какой-то знакомый аромат. Он смешивается с острым запахом дорогой кожи, и я практически сразу догадываюсь:
— Пахнет…
— Персиками, — подтверждает Артем, заканчивая за меня фразу. И кивает на заднее сиденье, не отрывая взгляда от дороги, — везу вам фрукты.
Сзади действительно оказываются персики, причем целый ящик. Еще я успеваю заметить абрикосы и, кажется, клубнику. Едва получается подавить улыбку. Это неожиданно приятно, причем настолько, что в груди разливается что-то горячее.
— Чувствую, что в отместку вы заставите нести меня всю эту гору от перекрестка пешком. Два километра по жаре.
