— Не могу уснуть, Дженна. Все время думаю, как сложится ее жизнь.
Я тоже беспокоилась о будущем нашей дочери и как могла старалась отгонять мрачные мысли. Но едва удавалось уговорить себя не переживать раньше времени, об этом заговаривал он.
— Послушай, мы же не знаем, родится ли она такой, как я. Моя мать не была ведьмой. То есть мать Дженны… ну, ты понял. И никто не знает, почему это произошло с ней. Возможно, наша малышка будет самой обыкновенной.
— Она не может быть обыкновенной, — возразил он, целуя меня в шею. — Она же твоя дочь. Нет, наша дочь. Уже поэтому она необыкновенная.
— Для нас — да, — улыбнулась я. — Но для других лучше пусть будет самой обычной девчонкой. Нет, еще для какого-нибудь красавчика она тоже окажется самой-самой. И когда-нибудь он будет ее вот так же обнимать, представляешь?
— Нет, не представляю.
— А ведь это случится. Надеюсь. И он наверняка уже родился. Может, прямо сейчас сосет молоко кормилицы и… Послушай, я хочу сама ее кормить. Нашу дочь.
Словно чувствуя, что речь идет о ней, девочка снова заворочалась и пнула меня куда-то в печень.
— Дженна!.. — глубоко шокированный, он аж приподнялся. — Как можно?! Ты ведь не крестьянка.
— И что? У нас все женщины кормят детей сами. И ничего ужасного не происходит. Наоборот. Или тебя беспокоит, что у меня будет некрасивая грудь?
Его рука поднялась с живота выше — видимо, чтобы убедиться, что пока все на месте и вполне так приятно на ощупь.
— Джен, мне, конечно, очень нравится твоя грудь, но даже если она будет не такая прекрасная, я все равно не перестану тебя любить. В конце концов, рано или поздно ты состаришься, и грудь тоже, с этим ничего не поделаешь.
Я невольно вздрогнула, потому что отлично помнила, каково это — быть, может, еще и не старой, но уже немолодой. И с не самой красивой грудью.
— Скажи… — он решил перевести разговор на другую тему. — Ты скучаешь по Каю?
Теперь замолчала я, пытаясь найти верный ответ. Не только для него, но и для себя.
— Не знаю. Иногда да, но чаще нет. Во всяком случае, я рада, что его нет рядом, когда мы с тобой вдвоем. И я надеюсь, ему хорошо там, где он сейчас. Он рассказывал о том мире. Там, кроме обычных людей и гномов, живут люди-драконы, которые могут по своему желанию принимать то один облик, то другой. Вот таким Кай и собирался стать.
— Гномы? Драконы? Кто это?
— Завтра расскажу, ладно? — я неуклюже повернулась и поцеловала его. — А сейчас давай спать.
7
«Как у тебя это получается? — спросила я Кая. — Учить меня?»
Прошло всего три дня, а я понимала уже почти все, что слышала. Немного заторможенно, с запозданием, иногда повторяя про себя обрывки фраз, но все же понимала. Говорить, правда, пока не пробовала, хотя мысленно складывала слова в предложения, как конструктор Лего.
«Я не учу, — возразил он. — Как бы это лучше объяснить? Скорее, энергетически воздействую на нейронные связи в мозгу, который тебе достался. Заставляю работать. Ты обязательно хочешь знать механизм?»
«Пожалуй, нет. Скажи, а ее воспоминания можно как-то выковырять?»
«Сомневаюсь, Дженна. Скорее, нам с тобой придется восстанавливать все по косвенным данным. Самая удобная версия — чтобы ты потеряла память, когда тебя окунули в ледяную воду и ты чуть не захлебнулась. Почти правда. Можно смело задавать вопросы. Ну и я кое-что узнал из разговоров, пока ты спала».
Я покосилась на Эфру, которая, сидя у окна, плела кружево на широкой шпильке. Чтобы задавать вопросы, мне надо было попробовать для начала поговорить вслух без свидетелей. Но со мной постоянно находилась либо она, либо Нелида.
«Может, ты как-нибудь попробуешь ее выставить ненадолго?»
«Не могу. Максимум — заставлю почувствовать себя неуютно».
Но тут Эфре, видимо, самой понадобилось выйти. Покосившись на дверь, она проворчала что-то о негодной девчонке, которая ушла и пропала, потом посмотрела на меня. Я притворилась спящей, осторожно поглядывая на нее из-под опущенных ресниц. Отложив шпильку и крючок, Эфра встала и направилась к двери.
— Слушай, как я буду говорить, — сказала я тихо, когда ее шаги смолкли в отдалении. — Не могу же я путаться в словах или неправильно ставить ударения.
«Пока звучит вполне натурально, — одобрил Кай. — Продолжай».
Я трещала обо всем, что приходило в голову, стараясь делать это побыстрее, не слишком задумываясь и подбирая правильные выражения. Например, о своем самочувствии, уже более или менее сносном. О том, что Нелида похожа на мою школьную приятельницу Юлю, с которой у нас была странная дружба-вражда, замешанная на вечном соперничестве.
— Мы как будто соревновались, — рассказывала я на языке Марны. — Во всем. Кто больше пятерок получит, у кого платье красивее, на кого мальчишки больше смотрят. Постоянно подкусывали друг друга. Гадостей не делали, но и любви особой не было. Они даже внешне чем-то похожи. Обе светловолосые, голубоглазые, худощавые.
«Я помню ее. Когда нашел тебя, вы уже дружили».
— Скажи, Кай, а как вы находите своих компаньонов? Как вообще рождаетесь, умираете?
«Не рождаемся и не умираем, — помолчав, ответил он. — В вашем понимании. После воплощения часть энергии остается. Так появляется новая сущность, которая скитается по мирам, пока не найдет того, кто подходит. С кем на одной волне. Нужный человек словно притягивает».
— А как потом живет воплощенная сущность? — не отставала я.
«Так же, как обитатели мира, который она выберет. Но только внешне. Тело — лишь оболочка, позволяющая постепенно расходовать накопленную энергию. И живем мы столько, сколько все прочие обитатели того мира. Пятьдесят лет, сто, тысячу. Время для нас не имеет значения».
— А потом?
«Потом тело умирает, а остаток энергии уходит в пространство. Ничто не исчезает бесследно».
Я хотела спросить, происходит ли то же самое с душами людей, но в этот момент открылась дверь и вошла Нелида.
— Ты не спишь, Дженна? — спросила она, хотя могла и не спрашивать, и так было видно.
— Нет, — ответила я, и Нелида вздрогнула, явно не ожидая, что я отвечу.
— Ты заговорила! Тебе лучше?
— Да. Но я ничего не помню.
— Вообще ничего? — она присела на край кровати и дотронулась до моей руки.
— Мало. Кто я, кто ты. Помню Эфру, отца, аарцоха. Тэрвина. И что это моя комната. Последнее — как меня опустили в воду. Чтобы испытать, не ведьма ли я. Но до этого — ничего.
— Когда тебя вытащили из воды, все думали, ты захлебнулась. Мы с мамой там не были, но димары сказали, что Великий дознаватель уже хотел объявить тебя ведьмой.
