— С чего ты взял, — расхохоталась Аленка, — вот чудило. Хватит болтать, айда беседку искусственными цветами украшать. И не забудь, после ужина с часок алгеброй позанимаемся. И нечего тут морду кривить. Раз решили, значит, точка!
Глава 4
За два часа до приезда гостей все практически было готово. Мишка, пока никого нет, гонял по дорожке на скейтборде. Накануне позвонила его мать, сообщила Ирине Аркадьевне, что они с мужем не смогут быть на мероприятии, так как получили приглашение из Парижа на какую-то важную презентацию. Мишку это только обрадовало, он заявил Аленке, что все, что ни делается — к лучшему, по крайней мере, никто не будет стоять над его душой на предмет в какой руке держать вилку, в какой нож, как пользоваться салфеткой, и как должны себя вести в обществе приличные мальчики.
Вероника, Света и Ирина Аркадьевна убедившись, что все необходимое сделано, ушли в свои комнаты переодеваться и приводить себя в порядок. Нина Петровна сказала, что ей и так сойдет: кто ее на кухне кроме официантов увидит. Алена тоже пошла к себе. Ее сиреневое платье было выстирано и тщательно выглажено накануне. Минут через пятнадцать к ней заглянула Света и застала ее сидящей с ногами на кровати и читающей детектив.
— С ума сошла! — накинулась она на нее. — Нашла время! Почему физиономию в порядок не привела?
— А что в моей физиономии не в порядке? — испугалась девушка.
— Где макияж? Где следы туши, помады, румян и теней? Где, я тебя спрашиваю? Не пользоваться в твоем возрасте, да еще в таких случаях косметикой просто неприлично. Я уже не говорю о том, что это еще и не этично, и не эстетично.
— Скажи еще «не поэтично и не романтично».
— Говорю: не поэтично и не романтично. Быстренько пошли в мою комнату, буду из тебя человека делать.
— А сейчас я кто? — проявила интерес Алена.
— Сейчас ты болванка, заготовка для человека. Такая безликая, пресная, неинтересная, примитивная болванка.
Света усадила Аленку на стул, завязала ей волосы косынкой, чтобы не мешали, и принялась сосредоточенно химичить.
— Ты меня как матрешку не разукрашивай? — на всякий случай попросила Алена.
— Не боись. Сделаю тебе высокохудожественный легкий макияж под названием «а-ля — держитесь мужики». И не лезь с глупыми советами под руку, когда работает профессионал.
Когда Алена через двадцать минут глянула на себя в зеркало, то просто не узнала себя в красивой взрослой девушке, что смотрела на нее.
— Светка, ты волшебница! — ахнула она. — Тебе в косметическом салоне колдовать над лицами, а не пыль с мебели вытирать. Как мне тебя отблагодарить?
— Да ладно тебе, — делано заскромничала Света, — просто завтра вместо меня сделаешь уборку. Только и всего.
………..
— Миша, Алена, делайте бутерброды с икрой. Только быстренько. Света будет резать батон, а вы намазывайте масло. Миша, вот упаковка с маслом, открой, — и Ирина Аркадьевна торопливо вышла. У нее была еще целая куча дел.
Алена заглянула в открытую упаковку.
— Миш, глянь, а в масле ягодки. Красивые такие. Фу, да они рыбой воняют!
Мишка расхохотался:
— Ну и темнота ты, Аленка. Дремучая, как чукча в тундре. Это же икорное масло, специальное для бутербродов. Это икринки, а не ягоды. Их надо осторожно намазывать, чтобы не раздавить. Поняла? И давай, пошевеливайся, пока Ирина Аркадьевна для ускорения нам по шеям не дала. Цигель, цигель, ай-лю-лю!
Работа закипела. Они с Мишкой в четыре руки ловко делали бутерброды, укладывали их на широкие блюда, раскладывали на маленькие подносы заготовленные тосты с ветчиной, бужениной и копченой стерлядью. Разливали охлажденные напитки по высоким бокалам, вставляли соломинки и подавали их официантам на подносах. Раскрасневшаяся Нина Петровна рысью носилась по кухне, время от времени в суете сталкиваясь со Светой, которая тоже носилась пулей.
Наконец, наступил небольшой перерыв, когда все холодные закуски и напитки были поданы, а до горячего было еще далеко.
— Рекламная пауза! — громко объявил Мишка. — Давайте тоже пожрем, что ли. Обидно сдохнуть с голодухи, когда кругом столько всего, — и он сделал здоровый укус от трех бутербродов, сложенных вместе, с аппетитом стал жевать.
Нина Петровна только рукой махнула, она варила в кастрюле какой-то особый острый соус к горячему, требующий максимальной концентрации внимания. Пока гости не разойдутся, ей сегодня будет не до еды.
— Хочешь рыбу в кляре? — спросил Алену Мишка. Он как галантный кавалер считал себя обязанным поухаживать за дамой.
— Нет, Мишка, рыбу я потом поем. Я хочу барбекю.
— Так ешь, давай.
— Миш, а которое здесь барбекю? Вот это, что ли?
Мишка сложил вместе ладони и поднял глаза к небу, словно призывая Господа Бога в свидетели, как ему, бедолаге, трудно приходится с этой бестолковой Аленкой.
— Это анчоусы, — терпеливо пояснил он, — для особо бестолковых повторяю по слогам: ан-чо-у-сы. Барбекю называется вот эта фигня. По-простому — жареные куски мяса.
— Вкуснятина! — причмокивала Алена, пробуя мясо, и облизывая пальцы.
А потом опять пошла беготня с новой порцией напитков и прочей закуской. На лужайке время от времени раздавались взрывы смеха и аплодисменты. Там тамада что-то вещал в микрофон своим трубно-энергичным басом. Потом через каждые несколько минут стал раздаваться в исполнении оркестра туш. «Подарки вручают», — пояснил Мишка. Еще через полчаса раздались первые танцевальные звуки. Алена выглянула в окно. Несколько пар медленно танцевали на подстриженной лужайке. В центре она разглядела Вячеслава Вадимовича в элегантном светлом костюме, синем галстуке и бледно-голубой рубашке, на котором повисла словно на вешалке тонкая длинная девушка с короткой стрижкой в серебристо-сиреневом платье до пят. Ее неестественно длинные руки обвились вокруг его шеи как лианы вокруг дуба.
— Видала, как вцепилась? — раздался над ее ухом Мишкин голос, — терпеть ее ненавижу. Сквозь меня смотрит. Представляешь? Словно и нет меня, в природе не существует. Небось, одно на уме, как прибрать к рукам дядю Славу вместе с его денежками. Только это у нее обломится. Это фиг вам, мадам!
— С чего ты взял?
— А я дядю Славу недавно спросил, женится ли он на ней. И знаешь, что он мне ответил? Он сказал, что есть женщины, с которыми встречаются, а есть женщины, на которых женятся. А потом сказал еще, что это не моего ума дело, и что нос у меня еще не дорос, чтобы взрослым такие вопросы задавать. Но я-то не дурак, все понял. Он ведь с ней уже два года встречается, значит, жениться на ней вовсе не собирается. Мама говорит, что у дяди Славы была когда-то жена. Красивая, говорит, но очень вредная. Намучился он с ней, вот с тех пор жениться и не хочет. Мороженое хочешь?
— А есть?
