— Да, разумеется. — Он открыл кожаную сумку, висевшую у него на поясе.
Эмма на всякий случай отступила на несколько шагов.
— Что у вас там?
Его сумка выглядела сильно поношенной, как будто он уже много лет не расставался с ней ни на минуту.
— Не беспокойтесь, девушка. Я ищу свою визитную карточку. — Чтобы было удобнее рыться в сумке, он вытащил из нее металлическую фляжку, которую Эмма заметила ранее. — Черт возьми... Каждый раз, когда в чем-то возникает необходимость, нужная вещь оказывается на самом дне.
Эмма утвердительно кивнула:
— Да, верно. У меня с сумкой такая же проблема.
— Это не сумка, — пробурчал Ангус с некоторым раздражением. — В Шотландии это традиционный предмет мужского национального костюма.
«Ага, вот оно что...» — мысленно усмехнулась Эмма. Выявив его слабое место, она с наивнейшим видом заметила:
— По-моему, ничем от обычной сумки не отличается.
— Этот предмет называется «спорран», — процедил шотландец сквозь зубы.
Эмма прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Неудивительно, что парень казался ей таким привлекательным. Он вызывал у нее улыбку. А она ведь уже очень давно не испытывала желания шутить и улыбаться... Миссия, которую она на себя взяла, стала в ее жизни доминирующей, и относиться к ней следовало со всей серьезностью.
— И что у вас там еще, кроме виски? Песочного печенья или остатков хаггиса[3], случайно, нет?
— Думаете, очень смешно? — проворчал Ангус. И тут же снова улыбнулся. — Если вам так уж нужно знать, то у меня там сотовый телефон, ролик клейкой ленты…
— Клейкая лента? — изумилась Эмма.
Ангус кивнул:
— Да, самая настоящая клейкая лента. Всегда может пригодиться, если нужно связать кому-нибудь запястья или щиколотки.
— А зачем вам кого-то связывать? — Эмма посмотрела на него с сочувствием. — Бедный малыш... Неужели так трудно уговорить женщину прийти на свидание?
Он сверкнул белозубой улыбкой.
— И еще очень удобно заклеивать дерзкий рот. — Уставившись на ее губы, он замер. И улыбка его померкла.
У Эммы же громко застучало сердце. А когда шотландец снова посмотрел ей в глаза, у нее перехватило дыхание, потому что в его взгляде было не только желание: в темно-зеленых глазах светились ум и проницательность. И Эмма вдруг поняла, что он был абсолютно трезвый и видел гораздо больше, чем видят обычные мужчины. Да, казалось, он видел ее насквозь, так что она почувствовала себя перед ним абсолютно голой.
Тут он опять приблизился к ней и спросил:
— А ваше имя?
Имя? Боже, от его взгляда сердце ее стучало все громче, а мысли разбегались, вернее — разом все вылетели из головы.
— Я... я Эмма, — пробормотала она. Но фамилию свою все же не стала называть. Он ведь свою тоже не назвал.
— Рад с вами познакомиться. — Коротко поклонившись, шотландец протянул ей помятую визитную карточку.
В этот момент тучи опять закрыли луну, и Эмма не смогла разобрать слишком уж мелкий шрифт.
— А фонарика в вашем спорране, случайно, не найдется? — спросила она.
— Нет. Фонарика нету. Я очень хор-рошо вижу в темноте. — Ангус указал на свою карточку. — Я владею небольшим охранным предприятием.
— Вот как? — Эмма сунула карточку в карман брюк, чтобы потом все проверить. — Значит, вы что-то вроде профессионального телохранителя?
— А вам нужен такой? Девушка, гуляющая в парке в одиночестве, должна иметь охрану.
— Я сама в состоянии за себя постоять. — Эмма похлопала по своей сумке с кольями.
Ангус же нахмурился и проворчал:
— У вас весьма необычные средства самозащиты.
— Как и у вас, — заметила она. — Как вы сможете защитить клиента, если на него нападут с огнестрельным оружием? Не обижайтесь, но ваше оружие... немного устарело.
— Я обладаю и другим оружием, — заявил шотландец. — Кое-какими редкими способностями, — добавил он с едва заметной улыбкой.
— Да-да, конечно, — закивала Эмма. Почему-то она нисколько не сомневалась: шотландец говорил чистейшую правду.
А он внимательно посмотрел на нее и сказал:
— Хочу задать вам аналогичный вопрос. Как можно защитить себя какой-то деревяшкой, если нападающий вооружен пистолетом или... мечом?
— Вы бросаете мне вызов? — спросила Эмма, судорожно сглотнув.
Он отрицательно покачал головой:
— Нет, воздержусь. Силы неравны. Опять мужская самонадеянность!
— Вы меня недооцениваете, Ангус.
Он окинул ее взглядом.
— Что ж, может, и так. Позвольте взглянуть на одну из ваших деревяшек?
Эмма ненадолго задумалась, потом кивнула:
— Да, пожалуйста. — Достав из сумки один из кольев, она протянула его шотландцу.
— Жалкое подобие кола, — произнес он, изучая ее оружие.
— И вовсе нет! Я с успехом... — Эмма осеклась. Этот хитрец едва не заставил ее сказать лишнее. — Я нахожу их весьма полезными.
— Неужели? — Он потрогал пальцем заостренный конец деревяшки.
— Они достаточно острые, чтобы служить орудием защиты, — сказала Эмма.
Медленно вращая колышек, Ангус пробормотал:
— Кажется, здесь что-то написано.
— Нет-нет, ничего там нет, — поспешно проговорила Эмма.
Она протянула руку к колышку, но Ангус, отступив на шаг, с удивлением воскликнул:
— Мама! Здесь написано «мама»!
Эмма невольно поморщилась. Этот человек действительно имел прекрасное ночное зрение. И теперь его глаза сфокусировались на ней, тщательно ее изучали. Эмма взялась за кол и потянула его к себе. Затем дернула. Но шотландец крепко его держал, не выпуская.
— Зачем вы написали на нем слово «мама»? — прошептал он.
— Не ваше дело.
Она наконец вырвала кол из его руки и бросила в сумку.
— Ах, детка... — Его голос был полон сострадания.
Эмма почувствовала, как в ней закипает гнев. Как посмел он бередить ее рану?! Никому не позволялось вскрывать ее броню.
— Вы не имеете права...
— Это вы не имеете права подвергать свою жизнь опасности, — перебил Ангус. — Бродите по парку с палками для самообороны? Ужасная глупость. Наверняка есть люди, которые вас любят. Им не понравится, что вы рискуете жизнью.
— А вот об этом не надо! — закричала Эмма. — Не смейте меня учить! Вы ничего обо мне не знаете.
