Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 42
— И вчера вечером делал?
— Это мне не известно.
— А другие лекарства у него были?
— Были, конечно, масса таблеток… Он часто что-то принимал от предполагаемой болезни или недомогания. А когда слышал о какой-нибудь эпидемии, то просто места себе не находил. И начинал лечиться, хотя данной болезнью не болел.
— В субботу, когда Ларичев приехал в пансионат, вы разговаривали с ним?
— Да, конечно… Я вам уже говорил — он был моим добрым приятелем. Не побоюсь сказать — другом. Взял меня обратно в министерство под свою ответственность. Я год просидел без работы. Ему я обязан всем.
— Вы не знаете, зачем он приехал в пансионат в эту пятницу? Он вам не сказал?
— Не-ет… Вроде бы отдохнуть… я так думаю…
— А что? Он проводил в последнее время какую-нибудь трудную ревизию?
— Не знаю.
— Документы какие-нибудь он привёз с собой?
— Откуда мне знать. У него было сколько привычек, столько и чудачеств. Я говорю это не затем, чтобы бросить на него тень. Он был единственным человеком, который помог мне в трудную минуту. Без его ручательства… А можно вас спросить? Я вижу, вы расследуете причину смерти Ларичева, как если бы…
— Как если бы речь шла об убийстве? Наш долг — проверить все версии.
— Я вам ещё нужен?
— Пока нет. Но если вы что-либо ещё вспомните…
— Мне нечего вспоминать. Всё, что знал, я изложил.
— Ну, может, какую-нибудь подробность, которая была бы полезна для следствия. Покамест мы ждём, что покажет вскрытие.
— То есть результатов вскрытия у вас нет, а вы всё же расследуете это как убийство…
— Когда человек умирает при подобных обстоятельствах, мы обязаны с самого начала принять все необходимые меры предосторожности. Бывают улики, которые можно обнаружить только сразу. Потом они исчезают.
— А почему речь непременно должна идти об убийстве?
— Умер человек. Вы это понимаете?
— А зачем его обязательно кому-то убивать? Это означает подозрение на всех оставшихся в живых?
— Мы выполняем свой долг по отношению как к живым, так и к мёртвым, и между прочим, не только из желания найти виновных, но и ради того, чтобы доказать невиновность остальных. Скажите лучше, что вам известно об отношениях в семье Ларичева?
— Дома у них я бывал редко, но могу сказать, что между ними всё ладилось, разве только…
— Разве только?
— Всего лишь личное мнение. Они не ссорились с женой, не говорили друг другу резких слов, но мне показалось, что в последнее время между ними произошло охлаждение.
— И почему, как вы полагаете?
— Может быть, из-за Кирилла. Кирилла Ларичева — их сына.
— Да, мы пытались известить его о смерти отца, но не нашли. Вы знали, что он тоже отправился отдохнуть в эти края?
— Как я мог об этом узнать?
— А что за человек Кирилл?
— Что за человек?! Я бы лично не хотел иметь такого сына.
— Почему? Какой-нибудь шалопай?
— Я сожалею, что так отозвался о нём. Нет, не шалопай. Даже наоборот, работает на таможне, хлебное место, а вот родителями совсем не интересуется. Только и всего.
— С Верой Прохиной вы знакомы?
— Да… Вера работает в финотделе.
— Она появилась в пансионате одновременно с Ларичевым. Не вместе ли они ехали, не знаете?
— Я даже не знал, что Прохина находится здесь. Нет, Игорь мне ничего не говорил.
— Что вы ещё знаете о Вере Прохиной?
— Ничего. Знаю её только в лицо.
— Приходилось ли вам с ней работать?
— Всего пару раз. В финотделе она находится в распоряжении Ларичева.
— Может быть, Ларичев привез её… для работы?
— Не знаю. Не думаю…
— Спасибо, извините, что пришлось столько вас держать.
* * *
В просторном кабинете Бурова повисла напряжённая тишина. Показания Рубцова явно витали в воздухе, выдавая его желание как-то оправдаться, объясниться. От внимания Бурова не ускользнул также тот факт, что следователь, ведший допрос, пытался установить связь между приездом Ларичева на отдых и ревизией, которую тот якобы заканчивал на фирме. Это наблюдение подкреплялось и вопросами, касавшимися приезда Прохиной. Их одновременный с Ларичевым приезд. Что это? Простое совпадение? Маловероятно.
— Вы знаете, мне нравится следователь, нравятся его личные интонации, — сказал он как бы между прочим.
— А мне не нравятся, хотя, может, он действительно умелый следователь, но… — Лера замялась, — давайте лучше посмотрим, что там дальше.
— Есть вопросы, — изрёк Буров, вставая из-за стола и не очень элегантно потягиваясь. — Почему Рубцов так настойчиво повторяет, что был другом Ларичева? Зачем он так старается вбить это в голову следователю? И почему хочет себя защитить?
— Потому что был уже однажды несправедливо обвинён.
— Мы договорились без субъективизма! Откуда Рубцову известно, что следствие выявит неестественность смерти Ларичева, и почему он пытается прикрыться дружбой с ним? Выходит, он что-то знает?!
Они помолчали. Буров попытался представить себе, как выглядел Рубцов. Поджарый, высокий, постоянно опасающийся, что его в чём-то заподозрят или обвинят. Недоверчивый к окружающим, потому что, как он считал, они не верят ему. Капитан заметил также, что, когда вопросы следователя, казалось, задевали Рубцова, он тут же уходил в себя и выставлял наружу шипы, ершился. Но следователя совершенно нельзя было обвинить в отсутствии такта. Наоборот, его поведение ясно свидетельствовало о том, что он всё время имел в виду душевное состояние Рубцова и действовал достаточно деликатно и доброжелательно.
Лера вытащила блокнот и записала:
1. Для чего Ларичев приехал в пансионат?
2. Действительно ли он опасался за свою жизнь?
3. Кто искал Ларичева по телефону?
4. Почему Рубцов так настойчиво хочет себя выгородить?
5. Что мог знать Рубцов в связи со смертью Ларичева, и почему он боится, что его могут в чем-то обвинить?
6. Зачем приехала в пансионат Вера Прохина?
7. Приехала ли она вместе с Ларичевым, или они прибыли порознь?
Буров посмотрел запись, кивнул и, не глядя на Леру, бросил:
— Пишите, вопрос восьмой: «Что жёг Рубцов в камине спозаранку?» Так или иначе, а показания сестры-хозяйки приходится учитывать, — и резким движением достал из папки очередной документ.
Заключение судебно-медицинской экспертизы
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 42
