Вся моя голова занята только Иеном, не остается и места мыслям о Генрихе и его мифической любовнице. Прошлое волнует меня гораздо сильнее, чем настоящее, будто его можно изменить. О, Боже, как же это глупо, но я ничего не могу с собой поделать.
Очень хочу отпустить прошлое, и для этого мне необходимо разобраться в нем. Генрих всегда был у отца на хорошем счету, он зарекомендовал себя надежным компаньоном, и это неудивительно, что папа согласился на договорной брак. Я же исполнила волю родителя без лишних возражений и колебаний, поскольку всю свою жизнь морально готовилась к нечто подобному, и Генрих показался мне совсем не плохой партией. А Иен… Симпатия, безусловно, имелась, но никто из нас никогда не выражал своих мыслей и чувств вслух.
Единственное, хочется знать причины, почему мне своевременно не сообщили о предложении маркиза Маскотта. Даже если помолвка с Генриком к тому моменту уже состоялась, то я все равно имела право знать о намерениях маркиза. Меня раздражает сам факт того, что правда выскользнула из моих рук незамеченной.
Вот только звонить папе с подобного рода претензиями не осмеливаюсь. Я хорошая дочь, а он у меня чудесный отец. Вместо этого набираю номер Николаса, уверена, он тоже должен быть в курсе минувших событий. Брат сбрасывает меня и присылает сообщение: «Диди, я на собрании. Лучше приезжай вечером в гости». Мне хочется шлепнуть себя по голове из-за собственной невнимательности. Я нахожусь в таком раздрае, что не смогла сопоставить элементарные вещи: миссис Фейрфакс предупредила меня, что Генрих уехал на собрание акционеров, значит, и Николас там же. Брату отправляю утвердительное: «Буду», потому что считаю, что нам, и правда, лучше поговорить с глазу на глаз.
Немного успокаиваюсь и полностью переключаюсь на мастерскую. Одеваю увеличительные очки, включаю яркий настольный свет и достаю из сейфа драгоценные камни. Мелкие изумруды мерой в полтора карата. Зачарованно оглаживаю их подушечками пальцев, едва касаясь. Беру пинцетом один камешек, аккуратно протираю его специальной тканью, убирая все лишние следы, и подношу под увеличительное стекло, внимательно рассматривая отшлифованные грани.
У меня в жизни есть два пристрастия, любовь к быстрым машинам и тяга к драгоценным камням. Первую слабость приходится тщательно скрывать ото всех, в том числе и от собственного мужа. Где это невиданно, чтобы графиня лежала под капотом автомобиля с гаечным ключом в руке и перепачканным в машинном масле носом или неслась по ночной автостраде с бешеной скоростью?
А вот вторая моя радость вполне себе может существовать на территории одной отдельно взятой комнаты. Я люблю возиться с камнями, рассматривать под увеличительным стеклом их ровные, идеальные грани, полировать их, оттачивать, доводить до совершенства, а потом напитывать магией, превращая бездушные осколки в магические накопители.
Иногда меня посещает вдохновение, и я создаю целое ювелирное украшение, как это недавно случилось с розовыми бриллиантами. Разумеется, окружающие уверены, что я занимаюсь исключительно дизайном, а к самой плавке и огранке не имею никакого отношения. Я не спешу никого разубеждать, поскольку среди аристократов не приветствуется физический труд.
Впрочем, не нужно считать меня профессионалом, это далеко не так, я всего лишь обычный любитель, который получает удовольствие от процесса. А мой супруг поощряет меня в этом начинании, зачастую используя мои идеи для своего бизнеса. Все бренды и работы выпущенные под именем Дианы Даор расходятся с молотка. Порой мне кажется, что именно это стало основополагающим фактором для заключения нашего брачного союза.
Генрих наравне с моим отцом и братом является совладельцем корпорации по добыче и обработке драгоценных камней. Именно он основал небольшую компанию, которая медленно и верно расширялась и процветала. Моему отцу, герцогу Даору, пришлась по вкусу концепция его бизнеса, и они стали плодотворно сотрудничать еще за несколько лет до нашей с Генрихом свадьбы.
Я осторожно прокручиваю между пальцами маленький камушек, когда до моих ушей доносится звук дверного звонка. Совершенно не обращаю на него внимание, позабыв, что отпустила домоправительницу, но когда звонок разрывает тишину повторно, неохотно отстраняюсь от работы и спускаюсь вниз.
За дверью оказывается Лели Аберкорн собственной персоной. При виде меня, открывающей дверь, ее глаза широко распахиваются, и она хватается рукой за сердце.
— О, Боже мой, графиня Даор! Что происходит? Что сталось с вашими утонченными манерами? — визгливым тоном спрашивает Элджебет.
Всю мою расслабленность уносит ветром, я приосаниваюсь и открываю рот, чтобы придумать себе оправдание. Я не могу выглядеть плохо в глазах окружающих. Но Элджебет тут растягивает губы в широкой улыбке и пожимает мне руку:
— Диди, я пошутила, расслабься! Что ты такая напряженная? — она целует меня в щеку и проскальзывает внутрь, — Это же всего лишь я!
Надетая на ее лицо чопорная аристократическая маска, один взглядом которой можно морозить моря и океаны, совершенно не отражает истинный характер Элджи. Она яркая, живая, взрывоопасная!
— Нет, я ненадолго отпустила экономку, а кухарка должна прийти, — сверяюсь с часами в прихожей, — через тридцать минут. Горничные из агентства будут только вечером. Ты, как никто другой, знаешь, что я не люблю, когда по дому снует множество слуг, — пожимаю плечами и добавляю, — Ах, да. Совсем забыла про Барберри. Он, должно быть, в гараже. Элджебет, ты будешь чай?
— О нет, премного благодарю, графиня! — слышу легкую, едва различимую издевку в голосе, — Раз ни миссис Фейрфакс, ни миссис Кентберри нет дома, да и на Барберри рассчитывать не стоит, то я, пожалуй, воздержусь от чая. Не хочу тебя утруждать, милая!
Носик Элджебет чуть морщится, и я понимаю, что ее отказ связан с несколько иной причиной. Я совершенно не умею готовить, у меня даже чай получается дрянным.
— Может, ты желаешь сок или минеральную воду? — мне хочется найти подтверждение своим догадкам.
— О! От сока я бы не отказалась, — быстро подтверждает их Элджебет.
Но я совершенно не злюсь на нее, потому что всерьез боюсь, что мои кулинарные изыски могут причинить вред здоровью. А вот моя подруга, герцогиня Аберкорн, напротив, готовить умеет и делает это весьма искусно. Каждый борется со своей скукой, как умеет. Только вот ведь не задача! Наши таланты пропадают зря.
Мы располагаемся в гостиной, и Элджебет принимается в мельчайших подробностях обсуждать детали вчерашнего вечера.
— Представляешь, меня вчера пригласил на танец барон Алджернон Монсон! Я, конечно, же отказалась. — первым делом доверительно сообщает она мне.
— Почему? Он довольно симпатичный молодой человек. Наверное, из-за его титула? Но не стоит расстраиваться, у всех свои недостатки, — стараюсь приободрить ее.
— О, нет, причем тут титул, Диди? — усмехается подруга, — Ты что не слышала, как его зовут? Алджернон! — повторяет она по слогам и тихо хихикает, прикрывая ладошкой рот, — Забудешь, что сказать хотела, пока выговоришь!
